Отдых

Венгрия и Чехия – две Европейских страны, пользующихся наибольшей популярностью у российских туристов. Эдакое массовое «паломничество» в Прагу за вкусным пивом и в Будапешт за шедеврами модерна стало для нас привычным и понятным. Но есть в этих странах и менее явные достопримечательности и шедевры, стоящие внимания путешественника — это произведения народного традиционного искусства. Если вы отправляетесь на отдых в Венгрии, не поленитесь заглянуть, в менее растиражированные места, небольшие городки, этнографические музеи, или просто обратите внимание на черты традиционных интерьеров ресторанов и кафе в Будапеште — даже в этих мелочах можно заметить черты аутентичного венгерского понимания красоты, стремления к гармонии с природой и самими собой.

Крестьянские коллективы, деревни, которые создали местные стили народного искусства, при­надлежат к многослойному, сложному по своему составу обществу. В этом обществе в то же самое время разные слои жили на разный манер, по-своему осуществляя свои художественные стремления. Это положение отличает народное искусство как от гомогенного искусства племенных обществ родового строя и древних царств и империй, так и от «высокого» европейского искусства. Народное искусство не существует «в одиночку», над ним всегда имеется иного рода, «высокое», искусство того же самого общества. Между городским, придворным искусством и искусством крестьянским происходил непрерывный взаимообмен. В этом процессе самое важное, пожалуй, даже не переход некоторых мотивов и композиционных принципов. Скорее заслуживает внимания то, что народное искусство находилось в постоянном конфликте с хорошо знакомыми крестьянам формами худо­жественного выражения других слоев. Оно либо стремилось подражать им, либо сознательно про­тивопоставляло им себя. Это поведение определенным образом свидетельствовало об осознании крестьянскими творцами народного искусства своего общественного положения.

За последние десятилетия положение крестьян в обществе и общественное сознание крестьянства претерпели существенные изменения. Очевидно, что эти перемены отразились и в тех модификациях народного искусства, которые позволяют различать его стилистические эпохи. Поколения крестьян с изменчивыми положением и стремлениями создали изменчивое по стилю и характеру народное искусство. Рассматривая с этих позиций, учитывая различия в общественно-экономическом положе­нии и стремлениях слоев, несущих народное искусство, можно проанализировать и объяснить не­однородный характер народного искусства различных по своему устройству европейских обществ, который так отчетливо ощущается при изучении самих произведений, но с большим трудом под­дается четкому описанию.

Понятие «народное искусство» может дифферен­цироваться различно, в зависимости от конкретного региона Европы, но в Венгрии главным носителем этой глубинной народной культуры были и остаются в первую очередь крестьяне, аграрное население. Такую же связь можно проследить в соседних Словении, Словакии и Чехии. Кстати, отправляясь в туры в Чехию, постарайтесь обратить внимание не только на знаменитые шедевры замковой готической архитектуры, а и не те немногие, подчас незаметные черты истинно народного, традиционного искусства, которые еще можно видеть в этой стране, особенно в ее сельских районах.

Многочисленные техники и предметы классического народного искусства сохранились и культиви­руются и после распада крестьянского уклада жизни, но уже не для крестьян как потребителей.

Особенно в общем пласте народного искусства Венгрии стоит выделить расписные плафоны церквей и церковную утварь XVII—XIX веков, которые свидетельствуют о художественных стремлениях крестьянского искусства более ранней эпохи. Мно­гочисленными примерами, ознакомиться с которыми вы можете, посетив в рамках туров в Будапешт Этнографических музей города,  можно воссоздать тот мир бытовой утвари, простых сосудов и инструмен­тов, который раньше часто оттеснялся на задний план нарядными праздничными предметами. На этих примерах можно увидеть, во-первых, простые благородные практические формы, являющиеся основной ценностью крестьянского формотворчества, во-вторых, почувствовать те преобразовательные процессы, которые поднимали тот или иной предмет до символа, делали его форму такой отработанной, такой изысканной и хрупкой, что предмет, почти полностью покидая практическую сферу, переходил в благородную группу репрезентативных красивых вещей.