Новости культуры. Пермь

На сцене – Абрам из «Квадратуры круга» Катаева, Павел Антипов-Стрельников из «Доктора Живаго» по роману Пастернака, Савуази из «Нельской башни» Дюма, граф Портичи из «Честного авантюриста» Гольдони, кот Базилио из «Буратино» Толстого, Офелия из «Гамлета» Шекспира… За кулисами – актер Пермского академического Театра-Театра Дмитрий Васёв, обладатель премии имени Л.В. Мосоловой (за работу в спектакле «Гамлет»). Более 10 лет посвятивший служению театру, Дмитрий Васёв с удовольствием делится накопленным опытом со своими будущими коллегами – студентами института искусства и культуНа сцене – Абрам из «Квадратуры круга» Катаева, Павел Антипов-Стрельников из «Доктора Живаго» по роману Пастернака, Савуази из «Нельской башни» Дюма, граф Портичи из «Честного авантюриста» Гольдони, кот Базилио из «Буратино» Толстого, Офелия из «Гамлета» Шекспира… За кулисами – актер Пермского академического Театра-Театра Дмитрий Васёв, обладатель премии имени Л.В. Мосоловой (за работу в спектакле «Гамлет»). Более 10 лет посвятивший служению театру, Дмитрий Васёв с удовольствием делится накопленным опытом со своими будущими коллегами – студентами института искусства и культуры. Накануне нового сезона мы решили поговорить с Дмитрием – разумеется, о театре.ры. Накануне нового сезона мы решили поговорить с Дмитрием – разумеется, о театре.

– Дмитрий, что привело вас в театр?
– В детстве я не мечтал стать актёром. Мне хотелось быть машинистом поезда, потом спортсменом-бегуном, и обязательно чемпионом мира. Однако всегда тянуло к чему-то творческому, поэтому часто посещал театры, очень нравился балет. Думаю, важно, чтобы в каком-то возрасте кто-то тебя заинтересовал и увлек в профессиональном плане. Мне такой человек встретился – это актриса кукольного театра Вера Степановна Оськина. Когда я учился в 5-м классе, она пришла к нам в школу и сказала, что в городском клубе «Гренада» набирается театральный коллектив. Мой товарищ предложил сходить. Немного посомневавшись, я согласился. Там я сыграл свои первые роли: это ворон Абрахас в полудраматическом спектакле «Маленькая Баба Яга», кот Василий в кукольном спектакле «Кошкин дом». В студию я ходил лет пять, может, даже больше. И после этого вне театра я себя уже не мыслил. Все удачно сложилось: я занимался в студии, параллельно – в танцевальном коллективе «Мозаика», потом перешел в «Камушку», затем поступил в институт искусства и культуры на актерское отделение.
– Что вам ближе – роли драматические или комические?
– Романтические! Больше душа лежит к этому. А уж в каком ключе – комическом или драматическом – это не так важно. Роль Ворона в спектакле «Маленькая Баба Яга», которую я играл еще ребенком, была первой из острохарактерных, меня и сейчас привлекают непростые роли.
Сегодня мы готовим спектакль «Чехов в Ялте». Это фантазия на тему, как бы сложились отношения гениальных людей, соберись все они в Ялте, где Чехов поправлял своё здоровье. Здесь я репетирую роль Бунина. Также сейчас мы работаем над спектаклем «Жизнь человека» по пьесе Леонида Андреева, ставит его сам Борис Мильграм вместе с известным джазовым музыкантом Владимиром Чекасиным. Сложная пьеса начала XX века. Ролей как таковых нет, всё некое общество – массовый проект, мюзикл.
– А любимая роль есть?
– Как говорят, любимая роль – это та, которая еще не сыграна. Ну а на сегодняшний день это, конечно, Абрамчик в спектакле «Квадратура круга», Граф Савуази в спектакле «Нельская башня». Гамлета я никогда не мечтал сыграть, видимо, поэтому и сыграл Офелию.
– Ваши ощущения в такой не стандартной для мужчины роли?
– Поначалу, конечно, было недоумение – я ведь всё-таки не девушка! Но когда режиссёр Георгий Исаакян объяснил свою идею, стало легче. В этом спектакле все роли играют мужчины. С одной стороны – это дань истории. А с другой – это такой психологический эффект, который позволяет понять друг друга по-человечески, минуя все наслоения: социальные, половые. Была поставлена задача: сыграть столько нежности, сколько во мне есть, показать трепетное отношение к окружающему миру. Ведь по сути своей люди очень ранимы и, независимо от своего положения, всегда тяжело переживают потерю близкого человека.
– В героях Дмитрия Васёва есть что-нибудь от Дмитрия Васёва?
– На сцене в каждой роли по-разному. Некоторые герои бывают мне не очень близки, и там, возможно, больше игры, а есть – родственные по духу, здесь, конечно, больше своего. Я стараюсь не смешивать жизнь и сцену. Конечно, в жизни я неизбежно театрален. Бесконечно сыплю фразами, репризами оттуда и отсюда, но в плане действия в ситуации все-таки стараюсь не играть. Жизнь – это не сценарий, она непредсказуема. В жизни нужно удивляться!
Тем более что театр – это не кино, а живое искусство, которое происходит здесь и сейчас. И тут случается всё. Конечно, забыв слова, соображаешь очень быстро, особенно когда играешь роль в стихах и музыкальных спектаклях, ведь там есть определённый размер или рифма, надо мгновенно подставить слово.
– Как вы относитесь к культурному проекту «Сцена-Молот», что создается на базе Малого зала Театра-Театра?
– Искусство с течением времени может превратиться в культуру и стать её частью, но может ей и не стать. Я в этом плане больше за искусство как часть культуры. Так как я являюсь старшим преподавателем кафедры сценической речи в институте искусства и культуры, то вторая моя половинка (педагог, играющий тренер) оценивает, что могут из каждого спектакля почерпнуть мои студенты. Просто увидят красивую картинку, уйдут и забудут ее – или сделают для себя какие-то выводы?.. Причём хотелось бы, чтобы это были не депрессивные выводы: «Всё плохо», «Я так никогда не смогу» или «О! Жизнь такая тяжёлая штука!», а какие-то идеальные, высокие: ощущение того, что жизнь прекрасна во всех своих проявлениях, стремление овладеть профессией – что можно, как Дмитрий Валерьевич, красиво говорить, ходить и надо к этому стремиться. То есть для меня театр – это кафедра, с помощью которой я несу в мир красоту, различные ценности и идеалы, культуру. По крайней мере, мне так хочется.
Мат – конечно, неотъемлемая часть русского языка. Это некий эмоциональный выплеск, крайний, и он должен появляться в крайних ситуациях. Матерное слово – это просто набор пустых звуков, которыми мы заменяем реальную эмоцию, вместо того чтобы использовать яркую палитру русского языка. В этот момент мы эту эмоцию не переживаем, мы просто заменили её словом – и всё. Тогда получается, что слова и речь – просто некие символы. Для меня сцена – не отражение жизни, а её преувеличение, может, даже не в сторону идеала. Такие спектакли должны быть, но стоит ли делать целый театр?
– А сбежать в Москву никогда не хотелось?
– Если говорить обо мне лично, то наш театр – одна из крупнейших сцен в России, по размеру, по крайней мере, поэтому мечтать о еще большей сцене было бы странно! (смеется). Потом, я считаю, где родился, там и пригодился – это во-первых, во-вторых, Москва не резиновая: не может всех в себя вместить, там легко затеряться. Затем, мне интересно прожить творческую жизнь в одном театре, в одном месте.
– Ваша работа приносит вам радость?
– Да! Слава Богу, да!

Гульнара Асланова.