Новости культуры. Пермь

В детстве он без конца крутил патефон: слушал Шаляпина, Карузо, инстру­ментальные пьесы.
 В музы­кальной школе учился играть на домре. На ней же с наслаж­дением катался с горки. Верхом. «Как Баба-Яга».
 В юности осваивал бас-гитару в ВИА.
Эта страсть к музыке привела его в профессию. Уже 30 лет доцент ПГИИК Валерий Бурдин – маэстро студенческого оркестра народных инструментов, автор более 200 аранжировок.
Вдумчивый и требо­вательный дирижер и педагог, он воспитывает сегодня молодых музыкантов.

«Звук – только вверху»…
– Валерий Степанович! Вы выбрали дирижерскую судьбу. Судьбу нелегкую, но очень творческую. Чем для вас привлекательна эта профессия?
– Здесь совпало много моментов. В пермском училище мой педагог по дирижированию Валерий Александрович Сергеев хорошо поставил мне руки – дирижерский аппарат. В вузе, где я учился, в Челябинске, я еще не определился с выбором. А вот в ПГИИК меня очень привлекла творческая атмосфера, которую создал приехавший из Ленинграда талантливый исполнитель и дирижер Александр Самуил. Я учился и у работавших рядом Валерия Платонова, нынешнего главного дирижера Пермского оперного театра, и у Петра Грибанова, главного дирижера оркестра Карагандинской филармонии.
Когда я учился в ассисентуре Ленинградской консерватории, ежегодно сдавал программы с консерваторским оркестром, в котором играли приглашенные артисты-иллюстраторы из андреевского оркестра. Это был высокий класс. С интересом я наблюдал репетиции Юрия Темирканова со студенческим симфоническим оркестром. В тайны профессии меня вводил мой шеф, Георгий Львович Ержемский (с 1980 года). Он 25 лет проработал в МАЛеГОТе (Малом оперном театре Ленинграда). Книги писал. К примеру, «Психология дирижирования». И – «Закономерности и парадоксы дирижирования». На выпускном экзамене я получил «отлично». Но заканчивал уже у дирижера Кировского театра Сергея Ильича Федотова.
Ленинград – это, конечно, театральные спектакли, море музыки!
– Какие еще личности формировали вас как дирижера?
– Еще по Челябинску помню концерт симфонического оркестра Ленинградской филармонии с Евгением Мравинским. Играли Пятую симфонию Бетховена и Пятую симфонию Глазунова. Меня тогда поразило: дирижер уже что-то делает: пошли жесты, а музыки еще нет. Дирижер впереди оркестра по мысли! Удивительное явление! Нас всегда учили: вот – доля, вот – звук. Оказывается, нет. Звук – вверху. Мне и шеф говорил в Ленинграде: «Оторвись от клавиш. Это артист нажимает, а ты-то – впереди. Звук – только вверху!» Такие вот тайны рождения звука.
Мой кумир – Юрий Темирканов. Он так образно дирижирует, будто сам герой музыки. А Мравинский – совсем другой. Он в себе, скупой на жесты, но – с мощной волевой направленностью.
– Вам интересно анализировать индивидуальные особенности разных маэстро?
– Конечно. Ведь мы со студенческой скамьи знаем фразу Римского-Корсакова: «Дирижирование – дело темное». Всегда хочется понять, что и как делает дирижер. Практика у меня самого – тоже большая. 16 лет я был концертмейстером альтовой группы в пермском оркестре под управлением профессора Виктора Салина. Два года дирижировал в этом оркестре. Особо запомнились две очень своеобразные татаро-башкирские программы.
А вообще сейчас мне хватает студенческого оркестра, поскольку очень много забот. В целом уровень студентов «сел», снизился, а хочется качества. Приходится тройные усилия прикладывать…

СПРАВКА
Бурдин Валерий Степанович, 60 лет, заслуженный работник культуры России, доцент, обладатель гранта Фонда «Русское исполнительское искусство» (Москва)
Пермяк. Выпускник ДМШ № 4, Пермского музыкального училища (колледжа), Челябинского института культуры (ныне академия искусства и культуры), ассисентуры-стажировки Ленинградской консерватории
 В ПГИИК работает с момента открытия, уже 34 года, с 1994 г. – доцент. Количество выпускников по классу дирижирования – 130 
20 лет преподавал в Пермском музыкальном училище (колледже) – 30 выпускников
16 лет был концертмейстером альтовой группы в Пермском русском народном оркестре
Руководитель оркестра Мотовилихинской детской школы искусств
Женат. Супруга Валентина Алексеевна – инженер-конструктор завода «Пермские моторы». Двое взрослых детей: сын Антон и дочь Ольга (выпускница ПГИИК, документоведение)

Из искусства – в бизнес?
– Если ваш бывший студент решает уйти из профессии, как вы его убеждаете не делать этого? Какие находите аргументы?
– Бывает, конечно, что кто-то уходит из профессии, даже очень хорошие музыканты. Уходят по финансовым соображениям. Часто – в бизнес. Эта стезя – для того, чтобы прожить. А душевная неуспокоенность остается. Они тоскуют по тому, что потеряли. Рассказывают: приду домой, возьму баян – и слезы наворачиваются.
Я говорю: «Не ошибитесь, ребята. Профессия, конечно, малооплачиваемая, но уж лучше быть все же увлечённым своим делом, чем заниматься тем, что не нравится». Стараюсь убеждать в том, что наверстать упущенное будет трудно.
Многие при этом остаются в музыке: преподают в школах, в среднем звене. Есть и директора образовательных учреждений.
– Кто-то из студентов создал свои коллективы?
– Практически нет. Начинали это дело и оставляли. Занимаются учебными оркестрами, а вот любительских коллективов просто нет, тем более профессиональных. Время сейчас такое. Остается педагогика. Кафедра наша, кстати, больше тысячи выпускников подготовила. Были очень сильные выпускники. Все это – огромный труд. И радость.
Сейчас в студенческом оркестре чуть более 50 человек.
– Меняется ли уровень требований?
– Планку мы стараемся не опускать. В чем-то, может, и жестче подходим. Все – во имя музыки, которой служим. Я всегда у выпускников после выдачи дипломов прошу прощения, если говорил что-то на репетиции нелицеприятное…
– Ваши солисты – не только будущие преподаватели, но и артисты оркестра, руководители ансамблей. Какова роль дирижерской подготовки специалистов?
– Акцент сейчас несколько сместился на сольное исполнительство. Все стремятся стать лауреатами. Больше внимания – методике, педагогике. Но кое-кто увлекается и дирижированием, тогда и я им больше внимания уделяю. Помогают профессиональному развитию и элементы исследовательской работы студентов.
Дирижерская практика проходит на выпускном, пятом курсе. Она длится весь год. Но студенты впитывают многое и на репетициях, где учатся слышать все пласты оркестровой ткани.
– Каковы ваши принципы подбора репертуара?
– Это, конечно, проблема. Даже в советское время было мало издательств, публиковавших академическую музыку для народных инструментов. Сейчас вроде бы и партитуры есть, но спрятаны где-то в провинциальных городах, где существуют профессиональные оркестры. Всё – только личные контакты. Что-то привожу из Ленинграда. Хорошую музыку пишет пермский автор Михаил Кузнецов. Я всё из его сочинений переиграл. Кое-что беру у Виктора Новикова из Ижевска, он у нас сейчас работает.
– Есть ли у вас, как у дирижера, приоритеты: оригинальные произведения или переложения? Насколько ваш творческий выбор свободен?
– Программу я подбираю сам. Стараюсь охватить разные направления: и переложения классики, и обработки народных песен, и оригинальные сочинения. Будашкин, Холминов, Широков – классика жанра. Попонов, Шендерёв, Курченко – пласт 80-х годов. У меня много своих аранжировок, более двухсот. Пишу их под баян. Дома и этот инструмент в руки беру, и на балалайке тоже играю.
 В последнее десятилетие я включал в программу и пьесы эстрадного направления, и джаз, и что-то из середины прошлого века. Важно, чтобы музыка была близка и интересна молодым. Важно, чтобы жанр жил. На примере музыкальных школ вижу, что внимание к народным инструментам несколько угасает. Родители не ведут детей учиться на баян. Надеюсь всё же, что движение идет по спирали и когда-то всё вернётся на круги своя. Появятся снова любительские коллективы, когда надоест компьютер. Может, и традиция домашнего музицирования вернётся.
– А как складывается концертная жизнь студенческого оркестра ПГИИК?
– Мы, конечно, выступаем. Помимо родной сцены вуза – в театре драмы, Центре культуры и искусства имени Солдатова, Краевом дворце народного творчества. Но, к сожалению, программа, на подготовку которой тратится столько сил, звучит чаще один раз.
У нас огромный опыт работы с солистами, прежде всего с певцами. Пик концертной деятельности, считаю, – это большая программа с Надеждой Бабинцевой: 12 номеров вокальной музыки мира плюс оркестровые композиции.
Нам удалось записать пока лишь один диск, но больше спонсоров не находится.
– Какова, на ваш взгляд, обстановка с оркестровым исполнительством в Перми и крае?
– У нас сильные инструментальные группы в ансамблях «Ярмарка», «Камушка», «Солнечная радуга». Что до оркестров, то это, наверное, лишь оркестр Виктора Павловича Вилисова (Дворец культуры НПО «Искра»), а также Пожва. И всё. Традиция исчезает. Инструментальная музыка для народных инструментов чаще звучит вместе с вокальной и хоровой. Хорошо, что хоть учебные студенческие коллективы остались, в том числе в среднем профессиональном звене.

«Музыку в меня вдохнул Латкин»
– Валерий Степанович! Как вы полагаете, какое значение в постижении профессии имеет довузовское образование: школа-колледж?
– Всё начинается в детстве: и глубокий интерес к искусству, и умение трудиться. Я вот даже и не помню, занимался ли в детстве на инструменте дома. Вроде бы приходил в школу, брал домру и каким-то образом всё получалось. Знаю твёрдо: музыку в меня вдохнул уже в училище Латкин. Александр Миронович был музыкант с большой буквы, яркий, артистичный, интеллигентный!
– А о других профессиях вы мечтали?
– Нет. Только о музыке. Причём именно о дирижировании. Я, кстати, успел ещё в Перми и в ансамбле «Уральский хоровод» 10 лет поиграть. А в Челябинске, где учился в институте, три года работал в кинотеатре в ансамбле народных инструментов. Тогда, в 70-е, в каждом большом кинотеатре были музыкальные коллективы, даже оркестры: камерные, духовые, эстрадные. Публику и радовали, и просвещали. Сами – тоже в удовольствие выступали.
– Как, кстати, в ваших руках оказалась домра?
– Мама так решила. Она у меня строгая была. А я – послушный. Мама одна меня растила. По профессии она была старший лаборант на заводе Кирова. Мечтала, чтобы я на баяне играл. Три года подряд приводила меня в музыкальную школу Закамска. А меня не брали на баян – маленький был. В итоге директор сказал: «Он у вас не растет, давайте на домру определим!». Так всё и началось.
Я попал к очень хорошему педагогу – Алексею Семеновичу Носореву. У него и Олег Згогурин учился, и Виктор Пределин. А домру приходилось мне покупать чуть не каждый год: то хулиганы отберут, то с горки на ней покатаюсь! Кстати, тогда ширпотребовская домра пять рублей стоила. Руководитель оркестра Любовь Романовна Лихачёва за руку отвела меня в училище к Латкину. Он уговаривал меня на балалайку перейти, но мама тогда уже купила мне концертную домру за 140 рублей. При ее зарплате в 80 это был серьезный шаг, и изменить ничего не удалось. Баян я немного освоил уже в училище. Тогда Иосиф Лейтуш вёл телевизионную школу игры на баяне.
– Какие ещё музыканты вели вас по жизни?
– Особая история у меня с Ленинградом. Я ведь учился на четырёхструнной домре. Когда поехал после училища поступать в консерваторию, понял, что там пропагандируется трёхструнка. Не прошел по конкурсу. Но судьба всё равно в Ленинград привела, только уже через 12 лет и в ассисентуру-стажировку. Учился в вузе я в Челябинске. По домре – у Валерия Павловича Жданова, сейчас он руководит ансамблем мандолин в Екатеринбурге. А по дирижированию – у главного дирижера Челябинского оперного театра Александра Арнольдовича Трифонова. Потом он тоже уехал в Ленинград.
 В Челябинске я встретил много друзей. Сейчас это известные люди. Например, Валерий Ярушин из «Ариэля» и художественный руководитель оркестра «Малахит», народный артист России Виктор Лебедев. Был период, когда и я в ВИА играл на бас-гитаре, и в армии в дивизионном ансамбле участвовал в дуэте домра – гитара. Отслужил, поработал в Челябинском музыкальном училище год и приехал в Пермь. Так что в институте я – с самого начала его истории, с 1975 года. К оркестру встал в 79-м и проработал уже ровно полжизни. До сих пор помню: начинал с увертюры к опере Россини «Сорока-воровка». Всё же дирижерская судьба – большое счастье. А всё, что я знаю и умею, – отдаю молодым.

Галина Баталина.