Новости культуры. Пермь

Всемирно известный пианист – именно это определение как нельзя лучше подходит к нашему сегодняшнему герою. Поразительный талант, работоспособность и умение находить общий язык с публикой позволили Павлу Нерсесьяну, получив премии во всех конкурсах, где ему довелось участвовать, покорить мир от Лондона и Нью-Йорка до Сеула и Токио. Три дня назад он сыграл в Киеве, через два дня едет в Алма-Ату в качестве члена жюри очередного фестиваля, а сегодня он открывает абонемент в Пермской филармонии «Павел Нерсесьян приглашает…»

Несмотря на тотальную востребованность, предложение Пермской филармонии было принято пианистом сразу и с благодарностью: «Что тут думать? Только радоваться!»
– Собственный абонемент у меня впервые в жизни, – рассказывает Павел Тигранович. – Обычно я участвую в абонементных концертах — консерваторских и филармонических – как гость. А тут впервые мне предоставлена такая творческая свобода, при которой я могу выбирать, кого из музыкантов пригласить и как составить программу. Это очень приятно, и я страшно благодарен Пермской филармонии за эту замечательную идею. В четырех концертах этого абонемента мне хочется поделиться тем, что я сам люблю. Тем более публика в Перми потрясающая (и я не единственный, кто это замечает).
 В результате родились четыре фортепианных концерта – каждый с разным содержанием и своей «изюминкой». В концерте-открытии абонемента Павел Нерсесьян исполнял сольную программу «Ночная музыка», вобравшую в себя произведения, отражающие суть этого загадочного времени суток: и лирические, и романтические, и даже устрашающие. Классические хиты вроде «Лунной сонаты», соседствовали с малоизвестными шедеврами, например «Ночными пьесами» Шумана. И то и другое только выиграло от подобного соседства.
 В остальные концерты абонемента, один из которых состоялся следом за «Ночной музыкой», вынудив значительную часть пермских меломанов «поселится» в Органном зале аж на два дня, Нерсесьян пригласил своих друзей. «Четыре раза представлять себя в сольных концертах — это глупо и нескромно, поэтому этот вариант я сразу отмел. Мне гораздо интереснее знакомить пермскую – очень хорошую – публику, с замечательными артистами», – объясняет Павел Тигранович свой выбор. Что ж, в минувший четверг мы имели возможность познакомиться с Евгением Петровым (кларнет) и Михаилом Березницким (альт). Выяснилось, что имена эти принадлежат потрясающим солистам, которые поразили пермскую публику необычным звучанием «Танго» Пьяццоллы – в специально написанной для этих исполнителей аранжировке Д. Курлядского. В союзе же с фортепиано получилось настолько изумительное и редкое трио, что вряд ли нечто подобное мы услышим в Перми в ближайшем будущем.
Следующий концерт абонемента «Павел Нерсесьян приглашает» состоится только в феврале, когда Маэстро сыграет дуэтом со своим ближайшим другом и коллегой по Московской консерватории пианистом Андреем Писаревым. В завершающем концерте абонемента появится замечательная певица Яна Иванилова, которая исполнит русские классические романсы. И Нерсесьян, и Иванилова очень любят этот жанр, его замечательную поэзию и собираются представить своеобразную антологию романса двадцатого века.
«Два рояля Пермской филармонии в отличном состоянии!»
– Из мониторинга, который провела Пермская филармония, выяснилось, что абонементы фортепианной, гитарной и органной музыки пользуются наибольшей популярностью. Как вы считаете, с чем связанно такое лидерство вашего инструмента?
– Не понимаю. Наверное, это косвенно связано с тем, что большинство детей сначала учатся играть на фортепиано. Люди часто вовлекаются в классическую музыку через своих детей. А звукоизвлечение на рояле самое легкое – это не скрипка, которую только год нужно учиться правильно держать, и тем более не вокал, которым овладеть можно только в зрелом школьном возрасте. Фортепиано – наиболее универсальный, доступный, а потому заинтересовывающий инструмент. Кстати, у всех инструментов, которые вы перечислили, есть что-то общее, несмотря на различия в звучании: у гитары – камерное, у органа – мощное, а фортепиано может все.
Я лично выбрал бы для себя вокальную музыку – я очень ее люблю, лучше всего знаю и больше всего слежу за ней. Даже фортепиано менее интересно! Это ведь очень естественно – петь. Я сам не пробовал, что жалко: это было бы большое удовольствие. Хотя я понимаю, что сегодня практически повсеместно, а не только в Перми, камерная вокальная музыка не пользуется тем зрительским спросом, которого достойна. Жаль.
– Вы часто ездите в Пермь. Отличие от столиц, в которых вы выступаете еще чаще, разительное?
– У меня здесь много проектов, чему я очень рад. Это и выступления в оперном театре, и фестивали, допустим, в прошлом году я был членом жюри на Открытом фестивале юных пианистов Прикамья. Не говоря уже о сольных концертах на филармонической сцене. Словом, у меня такое ощущение, что Пермь – это дальний уголок Москвы, только сюда надо почему-то лететь.
Вообще Перми сильно повезло. Не в плане того, что здесь я частый гость, а есть места, куда я совсем не езжу… Хочется сказать не о себе. Есть города, которым не повезло. Потому что иногда достаточно буквально двух человек, чтобы изменить стиль концертной жизни (пусть это и только узкая часть культуры). Если такие люди в полумиллионном городе находятся, то вдруг возникают рояли, концерты, публика — я такое видел. Но как только эти два человека пропадают – все вдруг умирает, как будто ничего и не было. Такое я тоже видел, к сожалению.
– По-вашему, искусство – это прежде всего удовольствие?
– В любом случае главное – это удовольствие от красоты. Красоты музыки. Затем идет все остальное — например, социальный аспект: прийти в хороший зал, красиво одеться. Как говорил Оскар Уайльд: «Искусство — это зеркало, которое отражает того, кто в него сморится, а вовсе не произведение». На концертах от меня мало что исходит — скорее, от гениальных композиторов, благодаря которым каждый зритель открывает что-то в себе. Я для себя решил, что музыка — это загадка, тайна, и каждый смотрит в нее сам.
– Что вас может вывести из равновесия?
– Когда звонит мобильный телефон в зале, то хрупкое настроение, состояние музыкального образа пропадает сразу. В этот момент, у меня возникает ощущение, что я работаю надувателем мыльных пузырей. Я даже вывел формулу о том, что мы, исполнители, слушаем публику гораздо внимательнее, чем она — нас. Некоторые снимают руки с клавиатуры и уходят, не возвращаясь до тех пор, пока все электронные устройства не будут выключены. С одной стороны, такие артисты правы, но с другой — философская ситуация классического концерта, когда один человек говорит что-то другим, возникла как следствие романтического мировоззрения начала XIX века: герой — толпа, я — все остальные. При такой модели в центре стоит один солист, вокруг которого проведены строгие границы. В прошлом веке с поп- и рок-музыкой пришла новая музыкальная коммуникация, когда нормально высказываться не только артисту, но и публике: кричать, подпевать. Кстати, народная музыка ближе именно к этому стилю общения музыкантов и слушателей, она точно так же требует подпитки из зала. Сейчас романтическая эпоха уходит прямо на наших глазах, и звонки сотовых — это не просто отвлекающий фактор, но и маленький знак: «а мы тоже можем что-то сказать».
– Подготовка к выступлению зависит от того, где вы выступаете?
– Главный подход – чтобы было не стыдно. Чтобы публика, которая вынула себя из теплых квартир и заплатила за билеты, придя в концертный зал, не пожалела об этом. Иначе концерт теряет свой смысл.
– Если гитарист может принести свой инструмент с собой, то вы обходитесь чужими. Инструмент может подвести пианиста?
– Главное — мастерство. Хороший пианист всегда добьется правильного звучания. А так – чем меньше замечаешь инструмент, тем лучше. Как только у инструмента пробивается «индивидуальность», так начинаются проблемы. В Органном зале филармонии к инструментам (два «Стенвея» в отличном состоянии) подходят исключительно. Можно только похвалить всех, кто с ними работает!
– Что вдохновляет на концертах – цветы, аплодисменты?..
– Вовсе нет. Когда в зале тихо и публика внимательно слушает. Вот это очень помогает и вдохновляет сильнее любых оваций.

Наталья Смольковская.