Новости культуры. Пермь

…Люди, которые вам интересны. Музыканты, создающие имидж Перми в сфере искусства. Они – герои цикла «Персоны звуков». Сегодня – десятая встреча. «Новости культуры» знакомили читателей с пермяками, живущими в других городах России и активно гастроли­рующими в разных странах мира. Мы рассказывали о музыкантах, работающих здесь, в Перми, и ставших явлениями между­народного уровня.
Ещё одна линия – судьбы и дела тех, кто приехал в Пермь недавно…

Звуковые волны хора
– В чём прелесть профессии, которую вы выбрали с детства?
– Чем дольше живу и работаю, тем яснее осознаю: это, прежде всего, – работа с голосом. Человеческий голос – самый совершенный и беспредельный по возможностям инструмент. Сочетание разных по тембру голосов создаёт звуковые волны, подобные органу. Они мощно воздействуют на слушателя.
– С каких слов вы начинаете репетиции?
– С приветствия. Непременно – с теплой интонацией. Первые минуты – они особые: это словно разговор с собственным голосом. Во время распевки я прогнозирую голосовую нагрузку на все три часа занятий.
Работа над техникой звукоизвлечения, над окраской – главная задача хормейстера. Здесь постоянно надо иметь в виду вопросы охраны голоса, иначе его просто можно потерять.
– С какими партиями в хоре труднее работать: мужскими, женскими голосами, высокими, низкими?
– Это связано не с голосами, а, скорее, с характерами. На мой взгляд, темперамент человека часто совпадает с голосом, который ему дала природа. Низкий голос обычно у людей основательных, высокий – у лёгких в общении. В детстве у меня был яркий голос, и я всегда солировал в хоре. Во взрослом возрасте сформировался тенор, но могу петь и как баритон. Вокальную технику я осваивал у разных педагогов, поэтому хорошо представляю специфику голосов.
– В последнее время о хоре театра часто говорят. И говорят хорошо, отмечая разнообразие творческих проявлений, певческое и актёрское мастерство. Были и выступление на филармонической сцене, и бенефис хора, симфонические концерты, опера в концертном исполнении, участие в юбилейном вечере. Лично вам какая из форм ближе?
– Пожалуй, кантатно-ораториальный жанр. Это, наверное, отголоски моего петербургского образования и предыдущей деятельности. Но в каждом формате – свои интересные моменты. Часто профессионально для меня важно сочетание академического хорового вокала со сценической музыкальной речью.
– Можно ли говорить о разной роли хора и профессиональных задач в русских и зарубежных операх?
– Профессиональные задачи определяются, прежде всего, в связи со стилем и жанром написанной оперы. А роль хора в операх достаточно похожа: как правило, это массовые народные сцены.
– Чем вам интересна работа с хором a capella?
– Звучание хора без инструментального сопровождения относится к самому сложному виду хорового исполнительства, требующему немалого профессионального мастерства. При этом музыка a capella намного сильнее воздействует на слушателей своей неповторимос­тью и богатством интонационных и выразительных нюансов, тонкостью передачи эмоционально-художественных чувств. Несмотря на то что в опере немного таких эпизодов, они чрезвычайно важны для оттачивания ансамблевых связей внутри хора и совершенствования певческих возможностей коллектива.
Театральный тандем
– Какие творческие события в жизни театрального хора для вас оказались наиболее значимыми?
– Участие в гала-концерте пермской оперы в знаменитом Карнеги-холле в Нью-Йорке.
– Как в процессе работы выстраиваются отношения с дирижером и режиссером?
– В коллективном творчестве главным является конечный худо­жественный результат. Он, в первую очередь, зависит от согласованности действий и намерений. С дирижерами я и хормейстеры заранее оговариваем исполнительский план, чтобы последующие репетиции проходили в едином ключе и артис­там хора не пришлось бы перестраиваться или менять что-либо на ходу. Режиссеры, как правило, сами выстраивают хор на сцене, для этого им предоставляются отдельные мизансценические репетиции.
– Приходилось ли вам дирижировать хором в сочетании с ор­кестром?
– Это было – в Уфе, на экзамене в аспирантуре. С хором Государственной академической хоровой капеллы Башкортостана, хором студентов академии искусств и Национальным симфоническим оркестром мы исполняли кантату Танеева «Иоанн Дамаскин», «Песнь судьбы» Брамса и еще несколько симфони­ческих номеров.
– Как вы относитесь к дирижерской палочке?
– Если умеешь ею владеть, она помогает. Это – гармоничная часть руки, ее продолжение. Она используется в кантатно-ораториальном жанре (с оркестром). В хоровом пении кисть руки – не просто способ подачи темпоритмических сигналов, а нечто гораздо большее. И кисть, конечно, выразительнее и совершеннее палочки.
– Вы поете во время дирижирования?
– Нет. И ученикам категорически запрещаю. Когда дирижер поет, он будет подобен глухарю, только себя и слышащему. Необходимо фиксировать и контролировать звуки, идущие к тебе.
– Вам как дирижеру какой тип маэстро ближе: «открытый, артистичный» или «сдержанный, закрытый»? Скажем, Спиваков или Башмет?
– Оба они, как и Плетнев, в первую очередь – солисты-инструменталисты. Мне интереснее Мравинский, Светланов. Это – два начала дирижерского темперамента. В идеале надо искать гармонию управленческих функций: и обеспечение точного звучания партитуры, и артистичность. В наши дни, особенно у молодых дирижеров, часто преобладают внешние моменты: позирование, изображение музыки. А дирижирование – это не пантомима.
– Имеет ли принципиальное значение наличие нот на пюпитре?
– И да, и нет. И пример тому – Святослав Рихтер. В документальном фильме «Рихтер непокоренный» – фактически монологе – он размышлял об игре по нотам. У Рихтера была феноменальная память, но он подчеркивал, что запомнить все нюансы, штрихи человек не может.
Авторский текст, безусловно, – закон. И дирижер, работающий с нотами, музыку обычно знает наизусть. Но текст позволяет смотреть вперед, направляя исполнителей.
– Где вам как дирижеру комфортнее: на сцене перед хором или за кулисами?
– Везде трудно. Главная задача хормейстера – достижение ансамбля как внутри хора, так и со всеми звуковыми составляющими. И чем больше внешних трудностей, тем сделать это сложнее.
Вокальный «бум» и хоровые тенденции
– Какие традиции хора пермской оперы, на ваш взгляд, особенно ценны?
– Главное, я думаю, – преданность делу. И большой исполнительский опыт. Эти традиции живут в людях, и для молодежи они – бесценны.
– Кстати, о молодых. Сейчас – «бум» вокала. Все хотят петь, в том числе и в академическом стиле. На специальность «сольное пение» большие конкурсы и в среднем звене, и в вузах. Это мода?
– Трудно сказать. Заметим только, что стремятся все в солис­ты, на первые партии. Желающих петь в хоре меньше. Как тут не вспомнить советские времена и художественную самодеятельность? Тогда чуть не в каждом цехе завода был хор. И отношение к профессии было глубинным.
– Какие критерии отбора артистов действуют в теат­ральном хоре?
– В первую очередь, конечно, голос. Состав у нас небольшой, по штатному расписанию – 52 артиста. И каждый голос слышен, каждый ценен. В московской «Новой опере», к примеру, более 100 артистов хора. Они могут работать в два состава. Это важно и для гастрольных процессов. Там – другая ситуация.
– Какие проблемы возникают в работе с новыми молодыми артистами хора?
– Главная трудность для начинающего артиста оперного хора – вхождение в репертуар, состоящий из более чем двадцати опер. Большая нагрузка ложится на память молодого певца, и не все с этим успешно справляются. Для нас, хормейстеров, важной является задача преемственности поколений и передачи певческого и сценического опыта молодым. С этой точки зрения мы каждого вновь приходящего в коллектив рассматриваем на перспективу. Могу сказать, что у нашего хора хорошая молодежь.
– Что в современной хоровой музыке интересно и перспективно?
– Мне трудно ответить на этот вопрос. Судить о современной хоровой музыке приходится в основном по результатам прошедших фестивалей современного искусства, которые проводятся в Москве и Санкт-Петербурге, и мне не всегда удается их отследить.
– Что такое, в вашем понимании, хоровой театр?
– Мне кажется, что хоровой театр как полноценный жанр еще не сформировался и, быть может, не сформируется никогда. Есть опыт отдельных вокальных коллективов соединять пение со сценическим движением. Но они ненамного отличаются от существующей эстетики народных танцевальных хоров или просто музыкальных театров.
– Как вы оцениваете ситуацию с хоровым певческим искусством в Перми?
– Я, конечно, знаю об уникальном масштабе развития хорового дела в Пермской губернии на рубеже XIX – XX веков. Отголоски этих традиций проявляются и сейчас: есть яркие коллективы, есть личности, есть слушательский интерес. На тех концертах, где я был, собиралось достаточно публики. Меня очень впечатлил переаншлаг на первой моей большой работе в Перми – исполнении «Реквиема» Моцарта. Билеты еще с остановки транспорта спрашивали.
– Может, пора фестивали хоровые устраивать, подобно органным или джазовым?
– Степень интереса к фестивалю зависит не только от исполнителей. Фестиваль – дело хлопотное, но если ничего не предпринимать, внимание к жанру может и угасать. А вообще, здесь – хороший певческий край…

Галина Баталина.