Новости культуры. Пермь

В минувшее воскресенье в Органном зале состоялся третий концерт в рамках абонемента «Виртуозы смычка». Абонемента предельно интересного и интригующего. Несмотря на хорошо известный в Пермской филармонии интерес пермяков к органным и фортепианным концертам, здесь не собираются ограничивать себя только ими: ориентация на творческий поиск и просветительскую работу заставляет презентовать пермскому зрителю лучшее из мирового музыкального искусства. Не случайно девиз эт ого сезона – «Искусство быть зрителем». Концерты скрипичного абонемента знакомят с новыми знаковыми именами в мире музыки – российскими и зарубежными, создавая полную панораму скрипичного музыкального пространства. В абонементе № 5 представлены все три основных инструмента: скрипка, альт и виолончель, соло и в ансамблях. Открывался «смычковый» цикл месяц назад на высочайшем уровне – встречей с уникальным мастером виолончельного исполнительства Александром Князевым, который в качестве второго инструмента в своей жизни выбрал орган. Его четырехчасовой концерт собрал образованную в музыкальном плане аудиторию. Князев играл два масштабных цикла: шесть трио-сонат для органа и шесть сюит для виолончели соло. Труднейшие в исполнительском плане программы, звучащие по этой причине в России редко.

В минувшее воскресенье пермские зрители смогли услышать одного из ведущих альтистов страны, лауреата международных конкурсов Илью Гофмана.
За два концертных часа гость Пермской филармонии сыграл классические романтические произведения Ф. Шуберта, Н. Паганини и С. Франка. А за фортепиано села пермская исполнительница, лауреат Всероссийского конкурса концертмейстеров Юлия Смирнова. В отдельные моменты сложно было поверить, что музыканты встретились впервые всего несколько часов назад, – настолько слаженно текла музыка. Впрочем, истинное мас­терство и заключается в том числе в умении слушать и слышать другого.
 В связи с музыкальными успехами фотографии Ильи Гофмана, который учился в Московской консерватории у Юрия Башмета, еще лет десять назад обошли страницы многих российских и зарубежных изданий. Уже тогда он успел написать несколько музыкальных произведений в классическом духе, которые сегодня исполняются на лучших российских сценах.
– Как вы так быстро заговорили на одном музыкальном языке с Юлией Смирновой?
– Это была идея организаторов из Пермской краевой филармонии. До этого дня мы даже не были знакомы. Самое ужасное, что мой вылет в субботу вечером не состоялся: рейс был отменен! По плану я должен был прилететь сюда в два ночи, спокойно выспаться. Но вышло так, что в Перми я был только ранним утром, и мы сразу стали репетировать. Использовали все время, что оставалось до концерта.
– У вас начинается гастрольный тур. Куда поедете дальше?
– Да, после Перми меня ждут Челябинск, Сургут и Москва. В других городах я играю с оркестрами, а вот здесь с клавиром.
– Чем обусловлен ваш выбор репертуара?
– Я выбираю произведения, которые объективно являются шедеврами, независимо от того, когда они были написаны. Даже если они не создавались специально для альта, для меня главное, чтобы была возможность их сыграть на альте, рассказать средствами этого инструмента. Мне это кажется особенно интересным в отношении музыки Шуберта. Альт поздно был открыт как сольный инструмент. Еще позже приобрел свою современную внешность. Еще в конце XIX – начале XX века была масса экспериментов с его формой. По сути, все они были обусловлены одной очень большой задачей – найти звук альта. Все мы очень хорошо знаем звук скрипки, знаем, что для нее хорошо, а что – нет. А что есть хорошо для альта – сложно сказать. Поэтому музыканты в большей степени ведут интуитивный поиск, и немногим удалось найти убедительное решение. Современный альт в том виде, в каком он существует сейчас, звучит сильно и нежно. Интересно, что, в отличие от скрипки или виолончели, у хорошего альта нет «особых примет» – никакого характерного регистра. Он ровный, словно хороший человеческий голос. На нем надо учиться разговаривать, то есть делать акцент на артикуляцию, на то, как взять звук… Главное именно в этом – инструменты отличаются не сами по себе, а по тому, как с ними обращаются.
– Альт — инструмент необычный, кроме как в залах Пермской филармонии альтовые концерты у нас в городе и не услышишь. Почему альтистов достаточно мало?
– Все музыканты начинают как скрипачи, хотя бы потому, что не бывает маленьких альтов. Когда музыкант добивается хорошего звука на скрипке, то его начинают рекомендовать альтистам.
– Много – если не все – для популяризации альта сделал Юрий Башмет, участник пермского филармонического фестиваля «Симфонический Олимп». Какую роль он сыграл в вашей жизни?
– К Башмету я поступал в 1996 году, пошел к нему на консультацию перед поступлением. Помню, чтобы не беспокоить его, просто ждал у класса, прислонившись к двери ухом. А он неожиданно вышел и увидел, как я подслушиваю. Протягивает мне руку, здоровается: «Вилончель?» А я ему: «Альт!» Он ушел, а я так и остался стоять. Забавно вышло.
Таких музыкантов, как он, мало. Музыкантов, создающих некий исторический перелом. То, что он сделал и делает до сих пор, – это совершенно потрясающе. Когда слушаешь его, не покидает ощущение чуда. Сейчас в России вообще мало играющих профессоров-альтистов. Это проблема. Альт обычно познается музыкантами в сознательном возрасте, и многие вещи приходится про­пускать через себя. В этом смысле мне очень повезло встретить Юрия Абрамовича, ведь он из тех, кто эмоционально и импульсивно передает знания, а не просто озвучивает правильный текст из учебников.
– Вы, как и отец, пишете музыку. Расскажите об этом поподробнее.
– Я пишу то, что слышу, не намереваясь с кем-либо конкурировать. Как мне кажется, я не подвержен многочисленным современным тенденциям, которые, к сожалению, «подминают» многих молодых композиторов.
Что касается жанров, то я пишу в основном камерную музыку. Композиция требует не просто времени, а состояния глубокого погружения в музыку, другого ритма жизни. Невозможно поехать в тур, отыграть десяток концертов, вернуться и что-то написать.
– Каков он – сегодняшний жизненный ритм музыканта?
– Разный. Вдруг начинают ставить концерты подряд, друг за другом, без перерывов. А так бывает, что месяц проходит без выступлений. Один швейцарский фестиваль заказал мне сделать транскрипцию «Румынских танцев» Белы Бартока для квартета – окончательный вариант будет предоставлен сыну композитора. К тому же у меня два ученика в консерватории. Откровенно говоря, совмещать все вместе очень тяжело. Но мне есть что сказать молодым.

Анна Пепеляева.