Новости культуры. Пермь

Таинственный и до конца не разгаданный театром драматург Александр Вачсильевич Сухово-Кобылин назвал «Смерть Тарелкина» комедией-шуткой и не предполагая, что ее фантасмагорические реалии перешагнут из века XIX в век XX, а затем и в XXI век. «Смерть Тарелкина» будут запрещать , игнорировать, находя пьесу и незавершенной, и недодуманной, потом – ставить на разные лады: выделяя то страшное, то смешное; то социальное, привязанное к конкретному месту и времени; то экзистенциальное, вечное и слишком человеческое… Как всякий гениальный текст, «Смерть Тарелкина» несет в себе огромный потенциал для самых невероятных трактовок.

«Смотри, это твой шанс узнать, как выглядит изнутри то, на что ты так долго глядел снаружи».

И. Бродский.

Так, история Тарелкина подавалась то как трагедия-буфф в духе народного, площадного театра, то как мистическая комедия-карикатура со ставкой на все инфернальное и дьявольское, что есть в пьесе, то как трагифарс, заряженный крепкой сатирой и зло высмеивающий устои полицейского государства, пороки российского чиновничества. Наконец, «Смерть Тарелкина» ставили как абсолютную трагедию, содержащую в себе такой «запас» человеческой подлости, что о катарсисе после спектакля не было и не могло быть никакой речи.
На самом деле, начинается все так: Кандиду Тарелкину до смерти надоела его жизнь, в которой он всем должен. «Решено, – сказал Тарелкин, – умру». И умер, похоронив вместо себя куклу. И вот нет уже больше несчастного Кандида Тарелкина, а есть счастливый Сила Копылов, перед которым раскинулась новая жизнь без гнусных кредиторов, рыкающего начальства, приятелей-ямокопателей… Но не тут то было! Компетентные органы выяснили, что Сила Копылов тоже недавно умер и в землю зарыт. Значит, Тарелкин уже не Тарелкин, и не Копылов, а невесть кто – «оборотень, вурдалак, упырь, мцырь» – со всеми вытекающими отсюда последствиями.
Все было бы очень страшно, если бы не было так смешно.

Издевка смерти над человеком
Всеволод Мейерхольд был первым, кто поставил «Тарелкина» на сцене. Он обращался к этой истории два раза. Его первый апокалиптический спектакль вышел за два дня до Октябрьской революции 1917 года. В 1922 году Мейерхольд снова ставит «Смерть Тарелкина». Советскому зрителю, по воспоминаниям очевидцев, показали тогда «механику военизированного режима в виде тотальной мясорубки, через которую с садистским весельем работники „органов“ пропускали обывателей: в том действии пугала жуть, издевка смерти над человеком».
Два раза «подходил» к «Смерти Тарелкина» и известный режиссер Дмитрий Богомазов. Надо сказать, что Дмитрий Богомазов – киевский режиссер, художественный руководитель «самого маленького театра Европы», как его иногда называют: театр расположен в обычной квартире на 90 квадратных метрах. Одна из комнат – зрительный зал.
Театр Богомазова хорошо известен в мире, режиссера часто приглашают ставить спектакли за рубежом. Только в Париже Дмитрием Богомазовым поставлено три спектакля. Перед отъездом в Пермь Богомазов закончил в Киеве очень любопытную постановку оперы для драматических актеров по одной из сцен «Ричарда III» У. Шекспира. Спектакль уже заинтересовал театральных продюсеров: летом «Ричард III» отправится в тур по Европе.
Его первая киевская постановка пеьесы Сухово-Кобылина была для режиссера историей мистической: в рамках сюжета и фабулы шла игра с символами и образами сюрреализма. Та киевская постановка, по словам Дмитрия Богомазова, была достаточно «головной», умозрительной, интеллектуальной, рассчитанной на тонкую и искушенную публику.

И сон, и мечта
Совсем другую «Смерть Тарелкина» Дмитрий Богомазов ставит в Перми, где оказался по по приглашению художественнго руководителя Пермского академического Театра-Театра Бориса Мильграма. О премьерном спектакле киевского режиссера Мильграм говорит примерно следующее: «У нас много разных постановок, но „Тарелкин dream“… То, как я вижу будущий спектакль на репетициях, это самый настоящий Театр-Театр!..»
Сюрреализм киевского спектакля на этот раз даст о себе знать разве что в сценографии да в знаковом для идеи режиссера слове «сон»: не столько смерть Тарелкина интересует Богомазова ( Тарелкин в пьесе – кто читал, тот знает – и не умирает вовсе), сколько «dream» Тарелкина: фантастический сон героя, реальность его безумной мечты. Поэтому спектакль так и называется – «Тарелкин dream», чтобы уже в названии и сон, и мечта были в одном «флаконе».
Все алогичное, абсурдное, нелепое на территории этого то ли сна, то ли мечты реально, натурально, абсолютно. Фантомы в воображении легко обретают кровь и плоть, любые метаморфозы во сне законны… И это, как считает Дмитрий Богомазов, открывает колоссальные возможности перед театром лицедейским, актерским, игровым. У каждого актера, занятого в спектакле, по две, три, а то и по четыре роли. Актеры будут менять личины, парики, грим, костюмы, пластику… И к концу второго действия гениальная «шутка» Сухово-Кобылина о «бессмертной смерти» Тарелктиина вдруг превратится еще и в своеобразное признание театра в любви к Театру. И в этом – свет.
Как яркое, колоритное зрелище спектакль будет интересен самой широкой публике. И, конечно, он будет исключительно любопытен – своими деталями, нюансами, игрой – тонким ценителям и знатокам литературы и театра.

Премьера спектакля «Тарелкин Dream» в Театре-Театре – 18, 19 × 30 апреля

Тоня Перова, фото предоставлено театром.