Орган огромен и дорог, его возведение или реставрация – событие эпохальное: словно живой человек рождается! Орган – штука слишком большая и дорогая, чтобы пройти мимо нее безо всяких эмоций. Органы буквально соревнуются друг с другом в неповторимости судеб – словно люди. А как иначе, если на протяжение веков органная музыка была синонимом музыки духовной. Музыки-молитвы.
Орган Пермской краевой филармонии не просто уникален и неповторим, он – настоящее сокровище города, так как является одним из наиболее оснащенных в России. Вообще инаугурация органа – это событие: официальные и неофициальные лица выходят на сцену, пожимают друг другу руки, далее – поцелуи, цветы… и непременно удивление – даже со стороны экспертов, потому что каждый орган уникален.
Живая душа органа
Уже почти три года назад авторитетная фирма «Клайс» реставрировала в Санкт-Петербургской филармонии бесценный «Валькер». Но из-за неграмотного технического задания со стороны филармонии проект потерпел фиаско, ибо от истинно «валькеровского» звучания в нем ничего не осталось…
В день 100-летия евангелическо-лютеранского собора
Св. Петра и Павла (Китай-город) орган «Вильгельм Зауэр», прошедший сквозь огни и воды, дал первый бой. В то, что этот «старичок» зазвучит, уже почти никто не верил: созданный во Франкфурте-на-Одере (1898 г.) для церкви Св. Михаила в Немецкой слободе, он впоследствии (когда церковь стала одним из цехов ЦАГИ) был перенесен в Первый московский (Донской) крематорий. После «переделки» крематория в православную церковь (90-е годы) орган попросту списали, однако благодаря энтузиастам он был направлен на реставрацию. Трудность последней заключалась в том, что ни схем, ни диспозиции не сохранилось. Собирали по фотографии — это было как пазл для взрослых детей. Пока еще не все из 33 регистров «в строю» – нужно время.
Орган из органного зала Пермской краевой филармонии – немецкой фирмы Glatter–Goetz orgelbau GmbH. Это современный концертный инструмент с множеством ярких звуковых красок, не только обладающих индивидуальным характером, но и образующих единый стройный ансамбль голосов. В нём нашел отражение опыт органостроения как эпохи барокко (XVII–XVIII века), так и эпохи романтизма (XIX век). Однако в инструменте нет прямого стилистического копирования, традиции минувших эпох в нём как бы переломлены через призму звукового опыта двадцатого и начала двадцать первого столетий. Орган обладает рядом колористических возможностей, которых мы не найдём в инструментах ушедших эпох. Голос органа «ставили» опытный интонировщик Эберхард Хильзе и его помощник Штефан Штурцер с учётом рекомендаций органного эксперта.
Инструмент имеет три ручные клавиатуры (мануала) и ножную (педальную) клавиатуру, сорок регистров, многочисленные вспомогательные устройства: швеллер, два тремулянта, копулы, четыре варианта crescendo (Walze), зетцер-комбинации, абштеллеры и т. д. Встроенный компьютер позволяет запоминать тысячи вариантов регистровок («оркестровок»), создаваемых органистами на репетициях. В техническом отношении инструмент является одним из самых оснащённых в России!
Воздух нагнетается в меха органа специальным мотором-вентилятором, находящимся в отдельном помещении, но забирающим воздух изнутри органа (подаваемый в трубы воздух должен иметь те же температуру и влажность, что и в зале). Для обеспечения требуемых температуры и влажности зал снабжён кондиционером производства США. По специальным воздушным каналам воздух из мехов попадает в воздухораспределительные системы («виндалы»), а из них – в трубы органа. Общее количество труб в органе – 2382 (из них 2166 лабиальных и 216 язычковых). Самая большая труба имеет длину более пяти метров, самая маленькая – около десяти миллиметров.
Общий вес инструмента составляет 15 тонн. Внутри органа для его настройки и обслуживания имеются специальные площадки, ходовые мостик и лестницы, образующие три этажа. Инструмент спроектирован так, что обслуживать его очень удобно.
Звучание органа управляется с кафедры органиста. Каждая из трёх ручных клавиатур имеет по 58 клавиш, а ножная (педальная) клавиатура – 30 клавиш (всего в органе
204 клавиши). Связь клавиш с трубами – механическая, через систему тяг («абстрактов») и клапанов. Тембр и громкость звучания органа определяются тем, какие из сорока регистров инструмента выбраны органистом для исполняемого им произведения. Все органы – разные, и композиторы почти никогда не указывают, какие регистры следует использовать в их сочинениях. Выбор регистров (регистровка произведения, которой органист занимается на репетициях) – дело вкуса и опыта исполнителя, его умения воспользоваться звуковыми красками, регистрами, которыми располагает этот романтичный инструмент.
«Умный человек как орган звучит»
У нас к органу издревле подход был другим. В отечественном православном храме никогда не было органа, впрочем, так же, как не было и других музыкальных инструментов, службу проводили в расчете исключительно на человеческий голос. Более того, в XVII столетии, с появлением запретительной противоскоморошьей грамоты, церковь активно стремилась подавить театральное и музыкальное творчество народа, настойчиво внедряя в сознание людей мысль о том, что инструментальная музыка – одно из средств «прельщения душ человеческих» служителями чуждой нам католической религии.
Совершенно же иначе сложилась история западного органного искусства, так как уже в
VII веке папа Римский Виталиан издал особый вердикт, согласно которому орган был официально допущен в католическую церковь. Отныне орган стал очень значимым инструментом, который был размещен во всех католических соборах и больших церквях. Несомненно, это обстоятельство способствовало развитию органной музыки, созданию богатейшей литературы для органа; лучшие музыканты мира служили церковными органистами.
Тем не менее в уже упомянутом нами XVII веке в России появляется «Букварь» Кариона Истомина, где около изображения органа была помещена стихотворная строчка: «Умен человек всем благ – яко орган звучит». Весьма интересное сравнение, подчеркивающее величие инструмента и логику его конструкции. Наши соотечественники интересовались этим инструментом не в силу своей духовности, а в силу, если хотите, тяги к прекрасному. В этом и состоит принципиальное отличие нашей школы игры на органе от западноевропейской – у нас это, прежде всего, светское искусство, которое не идет от церковных традиций. Хотя в этом, в какой-то степени, заключена и наша слабость, потому что у нас нет старых органов XVII-XVIII столетий и нет такой глубокой исполнительской традиции. Чтобы быть органистом на Западе, нужно не просто вести концертную деятельность, а служить в церкви, причем для этого необходимо иметь церковное музыкальное образование той страны, где ты работаешь. В России же органист частенько счастлив уже тем, что у него есть свой инструмент. Органная музыка в странах Западной Европы звучит в основном не в концертных залах, а в храмах, где находятся лучшие инструменты, многие из которых ведут уже вековую историю. В России же орган – прежде всего концертный инструмент, который до недавнего времени существовал лишь в нескольких городах страны. К счастью, ситуация меняется. В список обладателей этого прекрасного инструмента входит и Пермь, которая благодаря деятельности краевой филармонии уже может претендовать на звание одного из органных центров России. Более того, филармония предлагает нам не просто пуститься в абстрактные рассуждения о том, что такое орган и какова – духовная или все же светская – его основа, а проверить это, посетив концерты в органном зале филармонии. Сюда приезжают самые разные мастера – из разных стран и разных музыкальных школ. Их объединяет одно – высочайший профессионализм и любовь к самому романтичному инструменту – органу.
Финские традиции
января наступившего года пермские любители органной музыки смогли сами попытаться ответить на вышеупомянутые вопросы, ведь наш город по приглашению Пермской филармонии посетил органист финского прихода Йоэнсуу, педагог и композитор, музыкальный критик Томас Пюрхонен. Несомненно, Томас – яркий представитель западного органного искусства, его первое публичное выступление состоялось в 1998 году в церкви Каллио в Хельсинки. Как отличен этот музыкант от привычного многим россиянам образа «развеселого финна», большого любителя русской бани и винно-водочных изделий. Скромный, отзывчивый, немного рассеянный и, несомненно, очень талантливый – вот каким Томас Пюрхонен предстал перед пермяками.
– Томас, вы работаете церковным органистом…
– Да, я работаю в приходе Йоэнсуу, играю на органе во время службы, бракосочетаний, поминок. Я ведь не просто органист, я католик. Это накладывает на мою манеру исполнения определенный отпечаток, особую энергетику, несколько благостное отношение к музыке.
– В чем состоит ваша работа в качестве музыкального критика?
– Для меня это скорее хобби, чем работа: я пишу небольшие обзоры в местную газету, причем пишу лишь о церковных органистах, не затрагивая другие музыкальные сферы.
– Вы выглядите очень добрым. Возможна ли резкая критика с вашей стороны?
– Возможна. Но тут есть важный нюанс: действительно, хоть иногда и приходится писать что-нибудь отрицательное, важно никогда не опускаться до грубости. Например, по отношению к неопытным музыкантам нужно иметь определенное снисхождение. Тем более Финляндия маленькая страна, где все друг друга знают, лишний раз плохо не напишешь. (Смеется.)
– Как родилась идея совершить концертный тур по России?
– В Россию меня пригласил мой коллега – Даниил Зарецкий, весьма известный в России музыкант, который позвал меня именно на Урал! Я подумал: «А почему бы и нет, это будет интересно». В тур включили и другие крупные города России. Должен сказать, что люди в вашей стране чрезвычайно дружелюбны, хотя основные впечатления у меня еще впереди, ведь тур только-только начался.
– Вы преподаете игру на органе; занимаетесь ли вы с детьми? Если да, то с какого возраста набираете желающих?
– Главное, чтобы у них выросли достаточно длинные ноги, а это примерно с десяти лет. К примеру, сам я начал играть на органе в четырнадцать.
– Успели ли вы как следует осмотреть наш город?
– Хотя мой самолет опоздал аж на четыре часа, днем я успел посетить музей Дягилева, который мне очень понравился.
– Как вы встретили рождественские праздники?
– Традиционно, я играл на органе в своем приходе. Также отмечал Рождество дома, мы ели привычную финскую еду: большую индейку, овощи. Праздник прошел тепло и спокойно.
– Ваш тур только начался, но планируете ли вы еще раз посетить Россию?
– Планирую. Я очень люблю приобретать новый жизненный опыт, свежие впечатления, эмоции, ведь это очень помогает в восприятии музыки.
Главной целью своего творчества Томас Пюрхонен называет «активное расширение репертуара». В этом можно убедиться, вспомнив программу, представленную им в Перми: «классические» Бах и Моцарт, «этнические» Кёнконен и Куула, впечатляющие Мессиан и Вьерн.
Хочется верить, что Россия подарит финскому музыканту множество возможностей для дальнейшего творчества, а также – что хотя бы одним вопросом из серии «Орган и религия» станет меньше, ведь религия – это средство общения с Богом, тогда как инструмент – это средство общения с человеческой душой.
Светлана Мухина,
Владимир Макаров.
усский на органе — все равно что немец на балалайке«– гласит известная присказка. И в ней – двойной смысл, отнюдь не только шуточный. Так уж повелось: многие западные органисты прошлого считали, а некоторые уверены и до сих пор, что орган — это часть богослужения, более того: это и есть церковь. Следовательно, неверующий человек не может правильно чувствовать орган. Другие высказывают не столь резкое мнение, ограничиваясь фразой: «Орган служит для привлечения людей к церкви».
Разработано в студии «Сайт-мастер»
Работает на «CMS BS» версия 3.0
Вы попали на лучший информационный портал г. Перми, посвященнный событиям в жизни города. Мы стараемся как можно быстрее сообщить о новостях в городе, мероприятиях, а также проводим фоторепортажи и делаем интервью. Заходите, будем рады видеть Вас.