Лечебный телегид

На сайте размещены материалы издания "Лечебный телегид", созданного и выпускавшегося редакцией ООО "Репортер плюс" начиная с №1 (от 7 августа 2006 года) по № 134 (до 16 апреля 2009 года).

Продолжение статьи, опубликованной в № 30 (100) 11 – 17 августа 2008 года

Слишком много свидетелей
Закончив «операцию» и оставив у шахты охрану, комендант около 12 часов 17 июля, забрав драгоценности, поехал с докладом в Екатеринбург, где доложил обстоятельства председателю Уралсовета Белобородову. К этому времени чекист Юровский прекрасно понимал, что место захоронения «провалено», так как было много свидетелей. Утром «процессию» видели одинокие путники на коптяковской дороге, из района Ганиной ямы чекисты выгнали крестьян, которые заночевали там на сенокосе. Но особое беспокойство Якова вызывали два десятка сподвижников Ермакова. Действительно, через сутки весь Верх-Исетск только и говорил о том, что около Коптяков зарыли трупы царской семьи, в связи с чем Петра Ермакова вызвали в облЧК для дачи объяснений.
От председателя горисполкома С.Чуцкаева Юровский узнал, что на 9-й версте по Московскому тракту имеются глубокие заброшенные шахты. Яков с чекистом Полушиным отправились туда, но по дороге сломалась машина, пришлось добираться пешком. Действительно, три осмотренные шахты оказались очень глубокими, заполненными водой и, по мнению Юровского, вполне годились для погребения тел Романовых. В Екатеринбург вернулись во второй половине дня 17 июля на отобранной по дороге паре лошадей.

Как замести следы
К этому времени у Юровского и его ближайшего окружения возникло три плана: 1) сжечь трупы; 2) захоронить в глубоких шахтах около Московского тракта; 3) похоронить группами в разных местах на коптяковской дороге. Юровский в 1934 г. пояснял: «Дорога, ведущая в Коптяки, около урочища, глинистая, так что если здесь без посторонних глаз похоронить, ни один бы черт не догадался. Зарыть и обозом проехать, получится мешанина и всё».
Комендант начал добывать в городе все необходимое: бензин и керосин для сжигания трупов, лопаты, веревки. В тюрьме он взял одиннадцать подвод (телег) без кучеров. По записке областного комиссара снабжения П. Войкова в аптеке выдали 11 пудов серной кислоты. Чекисты планировали ею обезобразить трупы до неузнаваемости. Серную кислоту и большую часть бочек с бензином и керосином доставили к урочищу «Четыре брата» уже днем следующего дня на грузовике.

Сформирована новая группа
Поздно вечером 17 июля была сформирована новая группа чекистов, в которой преобладали не местные жители, а выходцы из городов Лысьвы и Перми. Она должна была под контролем лидеров облЧК заняться перезахоронением. Излюбленная тактика чекистов – непрерывная смена команд, занятых тайными операциями, причем одна команда могла не знать про действия других. Группу формировал Федор Лукоянов, председатель Уральской облЧК; он же и поставил перед чекистами задачу и затем контролировал ее выполнение. Юровский значился в списке группы под № 1. Одним из его ближайших помощников стал член коллегии облЧК И.И. Родзинский, который держал связь с Лукояновым («ездил докладываться»). На подводах группа отправилась на Ганину яму и глубокой ночью приступила к извлечению трупов из открытой шахты.
Сам Юровский задержался в городе, ожидая «спеца по сжиганию» чекиста Полушина, который еще днем ему заявил, что якобы знает, как сжечь и полностью уничтожить трупы. Но Полушин упал с лошади и травмировал ногу. Так и не дождавшись его, Юровский в полночь верхом отправился в район Ганиной ямы. Однако по пути лошадь запнулась, упала и придавила Юровскому ногу. Яков больше часа пролежал в лесу, прежде чем смог снова сесть на лошадь. Добрался до группы чекистов он только под утро, в самый разгар работ по извлечению трупов.

Стало ясным, насколько легкомысленным было первое захоронение
Член группы чекистов Г. И. Сухо-руков в 1928 г. вспоминал: «Первым спустился в шахту с веревкой в руке Сунегин Владимир, и начали извлекать сначала дрова, цельными плахами, потом… решили взяться прямо за трупы. На подмогу Сунегину спустился я, и первая попавшая нога оказалась Николая Последнего, который благополучно был извлечен на свет божий, а за ним и все остальные. Когда чекисты вытащили из шахты веревками все 11 тел, то были изумлены: «Стало ясным, насколько легкомысленным было первое захоронение. Перед нами лежали готовые „чудотворные мощи“: ледяная вода шахты не только начисто смыла кровь, но и заморозила тела настолько, что они выглядели словно живые – на лицах царя, девушек и женщин даже проступил румянец. Несомненно, Романовы могли в таком отличном состоянии сохраниться в шахтном холодильнике не один месяц».
Весь день 18 июля, оцепив район Ганиной ямы и коптяковскую дорогу двойным кольцом, группа чекистов занималась уничтожением трупов. Подвезли из Екатеринбурга несколько бочек бензина, керосина и сосуды с серной кислотой. Сначала попробовали сжечь часть расстрелянных, чтобы число их было меньше одиннадцати. «Отобрали тела Николая II, Алексея, царицы, доктора Боткина, – вспоминал один из чекистов. – Облили их бензином и подожгли. Замороженные трупы дымились, смердили, шипели, но никак не горели».
Современное следствие В. Н. Соло-вьева с проведением следственных экспериментов показало, что тем количеством бензина, керосина и серной кислоты, которым располагала эта группа, и в тех условиях (сжигание на лесном костре с использованием в качестве топлива дров) полностью уничтожить трупы физически невозможно. Поэтому версия колчаковского следователя Н. А. Соколова, утверждавшего, что тела Николая II и членов его семьи были полностью сожжены до пепла в районе Ганиной ямы, является несостоятельной!

И снова свидетель
Пока часть трупов упорно пытались сжечь, Юровский решил оставшихся похоронить непосредственно на коптяковской дороге, чуть южнее Открытой шахты и костров: «закопать и сверху заездить» машиной и телегами. Долго копали большую яму, так как под слоем глины оказался каменистый грунт. К этому времени группе чекистов снова помогал, в качестве уже рядового помощника, Петр Ермаков. Когда яма была готова, к Ермакову подъехал знакомый крестьянин, который случайно увидел ее. Из-за этого свидетеля пришлось яму зарыть. Получилось, что несчастный Ермаков, которого верхушка Уралсовета уже пожурила за плохое выполнение поставленной задачи сокрытия тел, опять невольно навредил общему делу.
К вечеру 18 июля все одиннадцать трупов, некоторые из них – частично обгорелые, всё еще реально существовали. Юровским было принято решение везти их на Московский тракт и бросить в осмотренные там глубокие шахты.
Телеги были старые и разваливались, везти на них трупы в такую даль было рискованно. Поэтому Юровский еще днем съездил в город и взял три машины: грузовую – уже упомянутый 4-тонный «Фиат» Люханова, на котором должны были везти трупы, и две легковые – для сопровождающих груз чекистов. Машины поставили недалеко от линии Горнозаводской железной дороги. Как только начало темнеть, отправились в путь по коптяковской дороге в направлении на Московский тракт. Все одиннадцать трупов (четыре из них – обгорелые) были уже погружены на телеги, на последних их провезли по топкой глинистой дороге из урочища «Четыре брата» и вблизи железной дороги перегрузили на грузовик Люханова. Переехали полотно железной дороги у переезда № 184, где стояла будка сторожа.
Дальше коптяковская дорога пересекала Поросенков лог. Здесь была мочажина: на лесной низменной поляне растекался в стороны ручей, практически теряя русло и образуя топкое, непроходимое место. В Поросенковом логу большой 4-тонный грузовик Люханова, кузов которого был загружен сложенными в штабель трупами, дважды застревал. В первый раз его, выгрузив трупы, удалось вытащить. Дорогу впереди вымащивали старыми гнилыми шпалами и досками, которые перенесли от будки железнодорожного сторожа. Тем не менее машина в полночь застряла снова, уже окончательно. Ее вытаскивали около двух часов, но все было безрезультатно. Ночь кончалась, приближалось утро 19 июля. В любом случае до Московского тракта доехать уже не успевали.

Михаил Иванович Давидов, доцент ПГМА.
Продолжение – в следующем номере.