 |
 Вернуться на главную страницу |
| Архив |
 |
|
|
На сайте размещены материалы издания "Лечебный телегид", созданного и выпускавшегося редакцией ООО "Репортер плюс" начиная с №1 (от 7 августа 2006 года) по № 134 (до 16 апреля 2009 года). 20.04.2007 Роковой поединок Можно ли было к этому созвездию имен прибавить еще Н.И. Пирогова? Нет, даже если бы Николая Ивановича пригласили к Пушкину в день ранения, он смог бы добраться до Санкт-Петербурга из Дерпта, где тогда жил и работал, только через двое суток, когда Александра Сергеевича уже не стало. «Штука скверная, он умрет» В то же время большое число врачей (и ухаживающих) затрудняло лечение. Несмотря на выработанную единую тактику консервативной терапии, были колебания и сомнения в назначении конкретных лечебных средств. Больному не измеряли температуру, не назначили средства, поддерживающие сердечную деятельность. В первый вечер после ранения в действиях докторов чувствовались суета и растерянность. Скорбный лист (история болезни) так и не был заведен, назначения врачей и дозы лекарств нигде не фиксировались. Возможно, мы судим очень строго, но жизнь гения русского народа требует именно такого подхода. Н.Ф. Арендт, осмотрев рану, не стал скрывать от Пушкина, что она смертельна: «Я должен вам сказать, что рана ваша очень опасна и что к выздоровлению вашему я почти не имею надежды». Александр Сергеевич поблагодарил Арендта за откровенность и попросил только ничего не говорить жене. Уезжая после первого посещения раненого Пушкина, Арендт сказал провожавшему его Данзасу: «Штука скверная, он умрет». Пушкин настойчиво требовал правды О смертельном характере раны Александру Сергеевичу чуть раньше сообщил и доктор Шольц. Б.М. Шубин, И.С. Брейдо и некоторые другие авторы оправдывают позицию Арендта и Шольца, информировавших Пушкина о безнадежности положения, мотивируя это следующим: 1) Александр Сергеевич настойчиво требовал сказать ему правду; 2) ему нужно было сделать финансовые распоряжения, расплатиться с долгами, совершить исповедь и причастие. Упоминается и пресловутая записка царя, в которой говорилось, что если Пушкин умрет «по-христиански» (то есть совершит религиозный обряд), то Николай Павлович расплатится с его долгами. Однако Пушкин узнал правду о смертельном характере ранения уже в 19 часов 27 января, когда никакой записки царя еще не существовало. Действительно, материальное положение семьи поэта было очень тяжелым. К моменту ранения Пушкин имел долг в 139 тыс. рублей, у него было заложено нижегородское имение. С 1836 г. он вынужден был даже закладывать личные вещи. Император Николай Павлович выручал материально Пушкина при жизни, давая большие суммы в долг, и значительно помог семье после смерти поэта. Он уплатил из казны все долги Пушкина, назначил вдове и детям ежегодную пенсию в 11 тыс. рублей, приказал принять обоих сыновей Пушкина в Пажеский корпус с бесплатным обучением, освободил от долгов имение в селе Михайловском, постановил издать полное собрание сочинений А.С. Пушкина, выручка от продажи которого должна была пойти в пользу семьи. После отъезда Арендта, по совету Спасского и родных, Пушкин послал за священником, исповедовался и причастился. Поздним вечером он позвал к себе Данзаса, остался с ним наедине и продиктовал тому все свои неучтенные долги, на которые не было векселей и заемных писем. Никаких других финансовых распоряжений, по воспоминаниям Данзаса, Пушкин не делал. Почему же Пушкин так настойчиво просил врачей сказать ему правду об исходе своего ранения? По мнению Б.М. Шубина, Александр Сергеевич, как очень мужественный человек, спокойно, по-философски относился к смерти и был готов к ней. В это трудно поверить. Пушкину страстно хотелось жить Выскажем свою точку зрения. Пушкину страстно хотелось жить, он был полон планов и литературных замыслов. Смерти он не хотел. Поэтому он так настойчиво спрашивал докторов, начиная с первых их посещений, смертельна ли рана. Он желал услышать от них слова надежды на выздоровление. Уверения Пушкина, что какой бы ответ ни был, он его испугать не может, были уловкой, чтобы услышать действительно правдивый ответ. Несмотря на полученный неблагоприятный для себя прогноз, поэт не успокоился и потом неоднократно возвращался к этому вопросу в беседах с Далем и Спасским. Последние пытались утешить его, дать ему надежду, но делали это так неумело, фальшиво и робко по сравнению с убедительными и безапелляционными утверждениями Арендта и Шольца, что Александр Сергеевич не поверил ни Спасскому, ни Далю. Действия Арендта и Шольца, объявивших Пушкину о неизлечимости его болезни, с точки зрения существовавших тогда правил были по форме законными, они не противоречат и нынешнему медицинскому законодательству, однако не были одобрены ни подавляющим большинством врачей-современников, ни всеми последующими поколениями русских врачей, ибо противоречат веками выработанному принципу – не сообщать неизлечимым больным правды из гуманных соображений. Одно из правил Гиппократа гласит: «Окружи больного любовью и разумным утешением; но главное, оставь его в неведении того, что ему предстоит, и особенно того, что ему угрожает». Это правило Гиппократа было нарушено. И мы полностью солидарны со словами С.С. Юдина: «Врачи поступили безусловно неправильно, сказав самому Пушкину правду о смертельном ранении». Не случайно А.С. Пушкин, очень чувствительный и ранимый человек, услышав о неминуемой смерти, в свои последние неполные два дня испытывал мучительную тоску, не переставая спрашивать у друзей: «Долго ли мне так мучиться?», «Скоро ли конец?» Он даже намеревался застрелиться. Тактика врачей Арендт выбрал консервативную тактику лечения раненого, которая была одобрена другими известными хирургами, Х.Х. Саломоном, И.В. Буяльским и всеми без исключения врачами, принимавшими участие в лечении. Никто не предложил оперировать, никто не попытался сам взять в руки нож. Для уровня развития медицины того времени это было вполне естественное решение. К сожалению, в 30-х годах XIX века раненных в живот не оперировали. Ведь наука еще не знала асептики и антисептики, наркоза, лучей Рентгена, антибиотиков и многого другого. Даже много позднее, в 1865 г., Н.И. Пирогов в «Началах общей военно-полевой хирургии» не рекомендовал раненным в живот вскрывать брюшную полость во избежание развития воспаления брюшины (перитонита) и летального исхода. В.А. Шаак обвиняет врачей в том, что больному была поставлена клизма, дано слабительное, назначены противоположно действующие средства (каломель и опий). Однако в руководстве по хирургии профессора Хелиуса, изданном в 1839 г., такие меры, как припарки, касторовое масло, каломель, клизма, рекомендовались для лечения раненных в живот, то есть в 30-х годах XIX века это были общепринятые средства лечения данного заболевания. Вернемся к течению болезни и уходу за Пушкиным С.М. Лукьянов разделил течение ранения у А.С. Пушкина на три периода. Первый период, по его мнению, охватывает 15‑16 часов – с вечера 27 по утро 28 января. Этот период характеризуется последствиями кровопотери и постепенным развитием воспалительного процесса со стороны поврежденных тканей и брюшных внутренностей. Второй период – с утра 28 по утро 29 января. В этот период происходит полное развитие заболевания, достигающее кульминации. Третий, терминальный, период длился 8‑9 часов – с утра 29 января до наступления смерти – и характеризовался медленным и сравнительно тихим угасанием (предагональное и агональное состояние). Приведем ряд наиболее категоричных утверждений Писатель В. Закруткин об Арендте: «...никакой инициативы, обрек поэта на смерть. Он знал, что смерть Пушкина доставит удовольствие царю». Б. Казанский: «Арендт был знаменитым хирургом, о котором с уважением отзываются европейские врачи. В 1820-х годах он был, несомненно, на уровне лучших хирургов Европы, и ряд его операций вошел в историю медицины. Между тем лечение Пушкина из рук вон плохо. Никакой инициативы, никакой активности для спасения жизни поэта проявлено не было. Это тем более странно, что положение Пушкина вовсе не было безнадежным». Г.Д. Сперанский: «Раненного Пушкина не лечили, а добивали. Посланцы от главного убийцы Пушкина — Николая I — делали это умышленно: придворный хирург Арендт — по приказанию, случайные врачи — по неосторожности». И.А. Кассирский: «Достаточно было бы извлечь пулю, наложить швы на кишку и ввести в брюшную полость раствор пенициллина, и драгоценная для народа жизнь Пушкина была бы спасена». Обвинения авторов несправедливы. Примитивное лечение соответствовало состоянию медицины того времени, и никакого злого умысла в действиях Арендта и других врачей, естественно, не было.
← Назад |
|
|
|
|
© 2010 ООО Медиакомпас Почтовый адрес: 614070, г. Пермь, ул. Крупской, 40. Телефоны: (342) 281-95-76, 282-54-22, 282-54-55. |
Разработано в студии «Сайт-мастер»
Работает на «CMS BS» версия 3.0 Вы попали на лучший информационный портал г. Перми, посвященнный событиям в жизни города. Мы стараемся как можно быстрее сообщить о новостях в городе, мероприятиях, а также проводим фоторепортажи и делаем интервью. Заходите, будем рады видеть Вас. |