Лечебный телегид

На сайте размещены материалы издания "Лечебный телегид", созданного и выпускавшегося редакцией ООО "Репортер плюс" начиная с №1 (от 7 августа 2006 года) по № 134 (до 16 апреля 2009 года).

В первое воскресенье октября педагоги отметят свой профессиональный праздник. Накануне Дня учителя мы побеседовали с директором специальной коррекционной общеобразовательной школы №23 Натальей Михайловной Пушкарёвой. В этой школе обучаются дети с отклонениями в развитии, и школы такие называют школами 8‑го вида. Чем коррекционные школы отличаются от общеобразовательных, какова специфика работы в таких учебных заведений – эти вопросы стали предметом нашей беседы.

– Наталья Михайловна, школа, где вы работаете, – коррекционная. Чем она отличается от общеобразовательной школы?

– Во-первых, у нас специальные программы. Здесь учатся дети с диаг­нозом «легкая умственная отсталость». Бывает, к нам приходят детки сразу в первый класс, но часто они переходят сюда из обычной массовой школы, с заключением психолого-медико-педагогической комиссии, в 3 – 6 классы. В той школе они были неуспешными, ведь у них много разных тяжелых заболеваний.

– Сколько лет вашей школе?

– Сейчас мы готовимся к празднованию 80-летия нашего учебного заведения. Наша школа – одна из старейших, она была основана в 1924 году на базе школы № 17, где были выделены два класса. В 1926 году она стала самостоятельной. Сначала была начальная школа, она развивалась, затем появились восьмые классы. В 1979 году мы перешли на 9-летнее обучение.

– Сколько сейчас в Перми коррекционных школ?

– 5 – в каждом районе, кроме Кировского района.

– С какими заболеваниями у вас обучаются детки?

– По заболеваниям говорить не стану, потому что всё-таки это медицинские термины. Заключение одно – это легкая степень умственной отсталости. В принципе, это все можно корректировать. В нашей школе дети начинают обучаться по программе, которая им по силам, у них появляется мотивация к обучению. Я считаю – это самое главное. Все дети очень разные, поэтому у нас разноуровневое обучение. Учитель ведет детей по индивидуальной программе. Если мы видим, что ученик слабый, мы даем ему специальную программу, которую постепенно усложняем. Затем выводим его на тот уровень, по которому он должен обучаться. Ребенок не стоит на одном и том же месте. Мы ему планочку немного завышаем, и получается, что он каждый раз берет какой-то барьер. А результат – это 9‑й класс.

Ученики с 5‑го по 9‑й класс занимаются трудовой деятельностью. Девочки занимаются швейным делом, мальчики – слесарным, столярным. Выпускники продолжают свое обучение в вечерней школе и в училищах. Есть возможность сразу трудоустроиться.

Не надо бояться слов «коррекционная школа». Когда с ребятами мы разговариваем на эту тему, я им всегда говорю: «У нас специальная коррекционная общеобразовательная школа. Мы также обучаемся, только у нас программа другая. Мы изучаем то же самое, только в меньшем объеме. И даем образование, которое вы можете дальше продолжать, кроме того, здесь вы получаете еще и допрофессиональную подготовку».

Уже третий год мы принимаем детей с глубокой умственной отсталостью, этот класс мы называем «Особый ребенок», – там учатся дети с синдромом Дауна и ДЦП.

– Как ученики школы восприняли их появление?

– Никто над ними не смеялся. В начале была какая-то настороженность, потому что это еще более «инакие» дети, но потом она прошла. Дети привыкли, и даже взяли над ними шеф­ство. Мы видим, они развиваются, становятся более коммуникабельными.

– Педагоги у вас проходят специальную подготовку?

– Переподготовку у нас прошли все. В школе работают 6 дефектологов, 3 логопеда, психолог, социальный педагог. И все учителя – с высшей и первой квалификационной категорией.

У наших детей, может быть, учебная деятельность труднее идет, но творчески они очень развиты. Наши ребятки рисуют, ходят в кружки, участвуют в выставках допрофессионального мастерства, показывая свои работы. У нас много благодарностей, грамот, дипломов…

– Из каких семей ваши ученики?

– В основном это семьи многодетные, малообеспеченные, есть асоциальные семьи и где-то 10-15% дети из хороших семей – их родители всегда во всем помогают. Недавно у нас был создан клуб для родителей «Доверие», где специалисты читают для них лекции, и родители имеют возможность обсудить свои трудности. Большая работа ведется индивидуально и с родителями, и с ребятами.

– Ребят, которые должны обучаться в классах восьмого вида, часто держат в общеобразовательной начальной школе, переводя из класса в класс…

– Да, и зачастую в обычной школе из-за своей неуспешности он начинает понимать, что он изгой. И это отражается на его поведении, он или срывает уроки, или прогуливает… Таким образом он утверждается, так как хочет привлечь к себе внимание, и в связи с этим его сложно перевести из эмоционально-волевой сферы в познавательную, мотивация к обучению теряется.

Когда ребенка переводят в коррекционную школу в старшем возрасте – например в 12 лет, когда у него сформировался характер, – это всегда болезненно. И я понимаю этих детей, как трудно им приходится. Очень сложно потом с ними работать, ото­гревать их, объяснять, что с ними происходит, почему они оказались здесь.

Отклонения в развитии должны выявляться на ранней стадии, где-то в дошкольных учреждениях. И очень многое зависит от родителей. Не каждый из них готов принять, что их ребенок «инакий» и должен обучаться совершенно в другой школе.

– Сейчас многие ратуют за открытие интеграционных классов в массовых школах. Может быть, это выход, и со временем необходимость в коррекционных школах отпадет?

– Видите ли, на Западе это широко развито, и, может быть, за границей это приемлемо. Я считаю, что наше общество пока не готово к тому, чтобы такие дети учились в массовых школах.

– Почему?

– Сегодня в массовых школах дети зачастую не могут принять ребенка с отклонениями в физическом развитии, может быть, не понимают такого ребенка и смотрят на него как на человека второго сорта. Но это не вина детей, наше общество такое… Родители должны учить своих детей милосердию, объяснять, что люди – разные, и в классе с ними могут учиться дети, которым может понадобиться их помощь. Впрочем, милосердию нужно учить все общество. Мы ведь вообще к инвалидам относимся не очень хорошо. И знаете, чтобы открывать эти классы, нужны еще кадры, которые предварительно надо обучить. На Западе на одного ребенка, кроме учителя, приходятся дефектолог, логопед, воспитатель... А у нас в коррекционной школе при том же количестве специалистов мы имеем 120 учащихся.

– В чем особенность преподавания предметов в вашей школе?

– Во время урока учитель меняет 6-7 видов деятельности. Для того чтобы ребенок не устал, надо постоянно переключать его внимание.

– Есть ли у вас специальные предметы, предусматривающие общеукрепляющие и развивающие моменты?

– Помимо физкультуры ведутся уроки ЛФК, ритмики, логопедии, развивающие игры.

– Какой бы совет вы дали родителям?

– Часто многие дети испытывают дефицит семейного внимания. Разговаривайте со своими детьми. Принимайте их такими, какие они есть.

– Какие черты характера вы бы хотели выделить у своих воспитанников?

– Когда эти дети приходят к нам – они, как «ёжики» – боязливые, запуганные, а потом, когда с ними поработаешь индивидуально, они отогреваются. Они благодарные, отзывчивые. Я в своих ребятах всегда уверена. Куда бы мы ни выходили, я знаю, что мне за них стыдно не будет. Я их люблю. Для меня лично – они лучше всех. Хотя, наверное, каждый директор скажет, что его дети самые лучшие.

– Наталья Михайловна, как вы считаете, учитель – это призвание?

– В слово «учитель» я вкладываю всё – это мудрость, чуткость, доброта и обязательно любовь к детям. Учителями, наверное, рождаются. В нашей школе работают именно такие учителя.

– А что более всего сегодня тревожит ваших педагогов?

– Чтобы наши дети могли успешно адаптироваться в социуме. А потому мы стремимся развивать спорт и творчество, которые делают их жизнь ярче и насыщеннее, давать им патриотическое и духовно-нравственное воспитание. Тогда они станут достойными гражданами своей страны. Но это нужно решать всем вместе.

Беседовала Светлана Галина.