Досье 02

– Кто вы? Что вам от меня надо? – вглядываясь в тёмные углы спальни, дрожащим голосом вопрошал Иван Васильевич. Он медленно садился в кровати, опускал ноги и, нащупывая тапки, одновременно шарил рукой под подушкой. Наконец деревянная рукоять надёжно ложилась в руку, и тут же Иван Васильевич резко менял тон:
– А вот вам, гады, получайте! Живым не дамся!

Он срывался с кровати и нёсся по квартире, размахивая топором (в иные ночи ещё и стамеской), как мачете, нападая на кого-то, отступая и вновь кидаясь в бой. Так продолжалось, покуда он не уставал. Тогда 68-летний мужчина одевался или, наоборот, раздевался (в зависимости от того, что приходило ему в голову) и покидал квартиру, напоминающую своей иллюминацией одинокий корабль в бескрайнем ночном море.
Спустя время он оказывался у вдовой старшей сестры (жена Ивана Васильевича тоже умерла). Та его кормила, молчаливо успокаивала и приводила в порядок: одевала, если он приходил в одной рубашке зимой, или убеждала скинуть пальтишко летом. А он ей жаловался на то, что из собственного дома его выживают какие-то чёрные мужики. Они над ним издеваются, мучают и вот-вот убьют.

В это же время соседи Ивана Васильевича звонили его дочери, проживающей с семьей в пригороде. Папаша де ваш, в ходе своих упражнений с призраками, становится всё более опасным. Ладно бы просто спал с колюще-режущими предметами, так нет – в последнее время повадился травить своих призраков газом, а то и топить. Примите меры, пожалуйста.
Однако когда после таких звонков дочь Светлана приезжала в Пермь, её неизменно встречал улыбающийся добродушный отец.
– Ты знаешь, ОНИ опять приходили, – говорил он. – Но я с ними разделался! Газ? Ну, если и забыл пару раз закрыть – с кем не бывает. Вода? Упущение, исправим.
Светлана понимала, что с отцом творится неладное и надо что-то делать. Но поскольку сама она ни разу не видела его агрессивным и на других людей он не кидался, то вроде как и делать что-то было не к спеху. Перевозить непредсказуемого старика к себе? Он и слышать об этом не хотел, да и семье было бы некомфортно. В больницу? Огромное количество справок нужно собирать, проходить обследование – а это всё время и деньги. И потом не хотелось «скидывать» стареющего больного родителя на государство. К тому же недавно отец перёнес удар…

– Сволочи! Изверги! Ты представляешь, Нюся, врачи там все перепились и набросились на меня с кулаками! Ха-ха! – гомерически смеялся Иван Васильевич, носясь перед сестрой в пижаме. – Не на того напали…
Баба Нюся, у которой Иван появился через три дня после его помещения в больницу, попыталась было его уговорить вернуться, но быстро сдалась: характер брата и в лучшее-то время был нелегок, а она женщина почтенная, 72 года уже, и давление скачет. У него есть дочь, пусть у неё голова и болит.
Дочь, не застав папу в больнице, в это время уже ехала к тётке и рассуждала так: сама она работает учителем, а потому с утра до вечера на работе. Муж – каждый день ездит на работу в Пермь. Он может наведываться к отцу разве что набегами, по пути домой. Оставался старший сын, 15-летний красавец Сергей. Добрый, сочувствующий и большой умница, собирается стать врачом, когда вырастет. Его-то Светлана и выделила ухаживать за дедом. Составила список заданий, которые ему следовало в одиночку усвоить, собрала кое-какие вещи и препроводила в Пермь:
– Присмотришь пока за дедом, а я тут что-нибудь придумаю…

Не прошло и двух недель со дня приезда Сергея, как однажды вечером Иван Васильевич схватил стамеску и понесся за ним, выкрикивая на ходу грязные ругательства. Молодой человек едва успел выскочить из квартиры. Позвонил матери от соседей:
– Мам, с дедом что-то не то. Я боюсь возвращаться…
В ту ночь Сережа ночевал у соседей. Милиция приехала, поговорила с внезапно «просветлевшим» стариком и отбыла восвояси. Примчавшаяся на другой день Светлана застала папу добродушным весельчаком. Он абсолютно ничего не помнил из того, что произошло накануне.
Солнце светило в протёртые окна. В квартире было уютно, чистенько и пахло свежеприготовленной едой – тишь да гладь да Божья благодать, как говорится. И сын улыбается. Может, надумывают? Делают из мухи слона? Пообещав сыну ускорить процесс решения вопроса с дедом и сказав, что отец будет каждый день наведываться, женщина уехала.
А через четыре дня Иван Васильевич поднялся среди ночи с кровати, достал из-под матраца топор, прошел в другую комнату, где на диване спал его родной внук, и зарубил его, нанеся 35 ударов по ногам, животу, груди, спине, голове. После чего завернул труп в плед, которым мальчик был укрыт, спрятал тело под диван и отправился обычным маршрутом к сестре.

Труп Сергея на следующий вечер нашел его отец, когда после работы заехал проверить, всё ли у них с дедом в порядке. Он заметил торчащий из-под дивана плед, которым сын любил укрываться, удивился и решил его вытащить.
Ивана Васильевича задержали, когда он выходил от сестры. Он даже на имя своё не откликнулся, настолько был уже плох.
Психолого-психиат­рическая экспертиза признала старика невменяемым и нуждающимся в принудительном лечении. На основании её заключения суд вынес решение о помещении его в клинику закрытого типа.

Комментарий специалиста
– Близкие люди психически нездорового человека, как правило, до последнего не могут принять этот факт, – рассказывает Ольга Истомина, заместитель руководителя Мотовилихинского МРСО СКР по Пермскому краю. – Нужно время, и поверьте – не один день. Особенно если речь идет об авторитарной личности, к мнению которой ранее им приходилось серьёзно прислушиваться. Некоторое время они ведут себя словно по инерции. В данном случае: отец, глава семьи, кормилец, давший воспитание, образование, да и на пенсии, до последнего финансово поддерживавший дочь, и вдруг – опасен для любимого внука… Конечно, мы спрашивали у дочери, как такое могло случиться: ведь не вчера он начал вести себя странно. Она объяснила, что они якобы уже начали организовывать его помещение в стационар по месту её жительства.

Татьяна КОЖИНА.