Досье 02

Как уже сообщала газета «Досье 02», Президент Российской Федерации Дмитрий Медведев своим Указом от 13 апреля 2011 года назначил начальником Главного управления Министерства внутренних дел Российской Федерации по Пермскому краю генерал-майора полиции Юрия Константиновича Валяева, ранее занимавшего пост министра внутренних дел Республики Алтай. Наш корреспондент встретился с Юрием Константиновичем и задал ему несколько вопросов.

– То, что вы решили поступать в Омскую высшую школу милиции, свидетельствует о вашем намерении связать свою жизнь не просто с милицией, а именно с уголовным розыском. Что повлияло на ваш выбор профессии?
– Признаюсь честно, что родители готовили меня к иной профессии: мать у меня – педагог, отец – специалист в отрасли сельского хозяйства. Сам я родился и вырос на селе. Поэтому предполагалось, по стопам отца я и должен был пойти.
Профессию же себе я выбрал сам. Свою роль сыграла мальчишеская романтика, основанная на прочитанных книгах об уголовном розыске, где представители этой профессии всегда изображались людьми сильными, смелыми и глубоко порядочными. Поэтому со своими вопросами я отправился в управление кадров УВД Алтайского края. Там меня прежде всего направили на медкомиссию, которую прошел за два дня. После этого я посчитал себя причастным к своей будущей профессии и понял, что отступать мне некуда. Да это, как ни пафосно звучит, и не в моих правилах.
Несмотря на большой конкурс, меня приняли в Омскую высшую школу милиции, хотя, как мне казалось, среди абитуриентов, моих земляков, были люди более подготовленные.
– Говорят, для того чтобы стать хорошим опером, мало получить определенный комплекс знаний, нужно иметь высокопрофессиональных наставников, которые научили бы сыску на практике. Кого из них вы можете вспомнить добрым словом?
– Наставников у меня было много. Но один из них был для меня действительно образцом. Это Егор Григорьевич Ефремов. Он закончил свою службу в органах внутренних дел в должности начальника управления уголовного розыска УВД Алтайского края.
Он очень сильный человек. На работу всегда шел пешком. Причем всегда приводил за собой «хвост» – по пути собирал жуликов, с которыми предстояло побеседовать, чтобы выудить у них интересную в оперативном плане информацию. Не было ни одного дня, чтобы он ушел с работы раньше 22.00. С подозреваемыми мог беседовать по восемь часов кряду, чтобы докопаться до истины. Одним словом, сильнейший профессионал, сильнейшая личность.
Наши человеческие отношения прошли проверку на прочность в 1999 году, когда в апреле меня назначили первым заместителем начальника УВД Алтайского края. Я все время был его учеником, а тут вдруг стал начальником…
Егор Григорьевич выдержал и это, проявив глубокую порядочность. Ведь нередко люди в подобных ситуациях ломаются, стремятся подставить того, кто их «обошел». И у Егора Григорьевича для этого было немало возможностей, но он на это не пошел. И в этом я также увидел высшее проявление наставничества.

– Помните ли вы первое раскрытое вами преступление?
– Работать в милиции я начал оперуполномоченным уголовного розыска Октябрьского ОВД Барнаула. Что из себя представляла моя территория? Это Западный поселок города, одна четвертая Октябрьского района, но населения там больше, чем на трех четвертях. Это 63 тысячи человек, 43 общежития, три спецкомендатуры с условно осужденными и условно освобожденными, около 700 так называемых «химиков», огромный крытый рынок, таксопарк. В общем, довольно криминогенная прослойка плюс к тому, что Западный поселок граничил с промышленной зоной и все рабочие с гигантских заводов Барнаула шли через поселок на рынок, в пивнушки и другие места. И на все это в Западном отделении милиции было всего семь оперуполномоченных. До сих пор я смогу с закрытыми глазами найти там квартиры «подучетного элемента».
Первое раскрытое мной преступление – кража шапки из гардероба больницы завода «Трансмаш». Я вычислил и задержал воровку. А запомнилось мне это преступление тем, что я, будучи молоденьким опером, «бился» с этой гражданкой целый день, но она никак не хотела сознаваться. А в конце дня пришел мой коллега – старший оперуполномоченный, который весь день занимался раскрытием другого преступления, и за пять минут «расколол» подозреваемую. Мне оставалось только съездить по указанному ей адресу и провести изъятие шапки. Мне было обидно, что более опытный коллега за пять минут сделал то, что я пытался сделать в течение дня.
Конечно, запомнилось и первое убийство на моей территории, в раскрытии которого мне довелось участвовать наряду с более опытными коллегами. Тогда я понял, что для уголовного розыска не может быть нерешенных задач, если его сотрудники консолидируют свои усилия. Поразила также взаимовыручка сотрудников угрозыска.
– Есть такая поговорка: опер­уполномоченный уголовного розыска – это не профессия, а образ жизни – ненормированный рабочий день, огромные физические и психологические перегрузки. Что помогало вам прийти в себя в редкие минуты отдыха, есть ли у вас какие-либо увлечения?
– Вы правы, профессия опер­уполномоченного уголовного розыска – это тяжкий труд. Для меня самого загадка: как я смог это выдержать, почему остался. Впрочем, ответ, наверное, есть. Это не пафосное «чувство долга», а нежелание струсить, упасть в грязь лицом, опозориться перед теми товарищами, с которыми до этого трудился день и ночь.
Ну а релаксация – это нечастые выезды на природу, где вместе с коллегами можно было отвлечься от работы: порыбачить, посидеть у костра, поговорить на темы, не связанные со службой.
Конечно, прийти в себя помогала мне и семья: вернешься с работы, загруженный проблемами, дома жена утешит, дети порадуют своими успехами, сразу становится легче на душе.
– Поговорка гласит: плох тот солдат, что не носит в своем ранце маршальского жезла. Иными словами – предполагали ли вы в самом начале своей карьеры, что станете генералом?
– Я, наверное, плохим был «солдатом» и о «маршальском жезле» никогда не помышлял. Почему? Представьте, пришел в подразделение молодой опер, окончивший Омскую школу милиции – прекрасное учебное заведение, с хорошими традициями, но, тем не менее, пацан, без жизненного опыта, и попал сразу в руки хороших руководителей и учителей. Достаточно сказать, что начальником райотдела милиции, где я начинал работать, был Василий Карпович Уланов, который прошел войну, но трудился как все – день и ночь, делил все тяготы с рядовыми сотрудниками. Поэтому на фоне таких людей мы, молодое пополнение, казались себе пигмеями, которые вряд ли сумеют дорасти до уровня подобных корифеев сыска.
– Расскажите, пожалуйста, как развивалась ваша карьера, как при этом менялись задачи, как увеличивались ответственность и нагрузки.
– Практически вся моя жизнь так или иначе связана с уголовным розыском. Окончив в 1980 году Омскую высшую школу милиции, я пришел в уголовный розыск. Пять с половиной лет обслуживал одну территорию. В 1985 году был назначен заместителем начальника уголовного розыска в том же райотделе милиции. В 1989 году стал начальником территориального отдела милиции в Октябрьском районе Барнаула. В 1991 году назначен заместителем начальника по оперативной работе в Центральном ОВД, а с 11 мая 1993 года – начальником Ленинского отдела внутренних дел Барнаула. В 1997 году – заместитель начальника УВД Барнаула – начальник штаба, а с 1999 года стал первым заместителем начальника УВД Алтайского края – начальником криминальной милиции. Ну а с 2002 года – министр внутренних дел Республики Алтай.
Самым сложным периодом в работе, который в то же время многое дал для моего становления как руководителя, была служба в Ленинском отделе внутренних дел Барнаула. В городе это был самый молодой райотдел. Численность этого РОВД была равной численности других отделов. Но Ленинский район изначально формировался как спальный, прилегающий к промышленной зоне, и населения в нем было практически в два раза больше, чем в любом другом районе. Соответственно, и нагрузка на личный состав была в два раза выше, чем в остальных РОВД. В советские еще времена проштрафившегося сотрудника ставили перед выбором: коли хочет продолжать службу в органах внутренних дел, есть три варианта – Афганистан, Таджикистан или Ленинский райотдел милиции Барнаула. Я пошел туда не по своей воле. Мне пригрозили: не пойду – завтра мое подразделение в Центральном ОВД попадет в разряд худших.
За 20 лет существования Ленинского райотдела милиции Барнаула в нем сменилось десять начальников. Мне удалось там проработать четыре с половиной года и чему-то научиться как руководителю.
– По мнению ученых-криминологов, на преступность влияют более 200 факторов, органы внутренних дел – только один из них. Какие меры, с вашей точки зрения, могут усилить это влияние?
– Действительно, одной карательной составляющей мало, чтобы кардинально повлиять на криминогенную ситуацию. Органы государственной власти полагают, что полиция должна повернуться лицом к народу, на первый план выходит оперативное реагирование органов внутренних дел на заявления и жалобы граждан. А с моей точки зрения, такое оперативное реагирование и закладывает фундамент под успешное раскрытие преступления.
Однозначно, что без взаимодействия с другими властными структурами ничего не удастся сделать. Любой вопрос, связанный с раскрытием преступлений, упирается в экономику, в распорядительные функции власти.
Взять, например, те же кражи леса. Сегодня мне в МВД России говорят: почему в Республике Марий Эл этот вид краж раскрывается лучше, чем в Пермском крае? Я поручил подготовить аналитическую справку по этой проблеме. Так вот, выяснилось, что есть вопросы, которые без властей края мы не сможем решить. И это не единственный вопрос, который требует взаимодействия с органами государственной власти, включая уровень муниципалитетов.
К сожалению, и эта тенденция прослеживается в целом по стране, далеко не все руководители муниципалитетов видят важность взаимодействия с органами внутренних дел, помощи им. Считают, что для них важней социалка, она, мол, на первом плане. Хотя, казалось бы, милиция и полиция никак неотделимы от этой социалки.
Мне удалось побывать в составе делегации МВД России в Казахстане, и я был поражен, как обеспечены и экипированы милиционеры там. У участкового обязательный критерий – высшее юридическое образование, у помощника участкового – среднее юридическое образование. В обязательном порядке у каждого участкового – новый служебный автомобиль, участковый пункт милиции, двухкомнатная квартира в хорошем жилом доме, несколько комплектов форменного обмундирования по западному образцу.
Мы задали вопрос главам администраций: «Откуда на все это взялись средства, ведь у вас те же проблемы, что и у нас, те же административные здания ремонта требуют». Они нам ответили: «Участковый, как никто другой, приближен к населению, и он создает имидж не только милиции, но и в целом органам государственной власти. Поэтому и стараемся обеспечить этот положительный имидж. Появятся средства – завтра отремонтируем здания, а сегодня нам важней этот имидж». И так не только с участковыми. Те же изоляторы временного содержания у них, в Казахстане, давно уже приведены в соответствие с европейскими стандартами.
– Так получилось, что одновременно с вашим назначением поменяло наименование и ГУВД по Пермскому краю. Теперь это – ГУ МВД России по Пермскому краю. Дает ли это, с вашей точки зрения, полиции большую независимость от местной власти.
– Я не думаю, чтобы новое наименование как-то существенно повлияло на наше взаимодействие с краевой властью – и исполнительной, и законодательной. Вопрос федерализации правоохранительных органов поднят не сегодня. Речь, прежде всего, идет о формировании четкой вертикальной структуры. Вместе с тем губернатор любого субъекта Российской Федерации наделен правами координатора работы по противодействию преступности. Соответственно, это предполагает и определенную нашу подчиненность губернатору. Мы готовим для губернатора доклады, справки, другие информационные материалы правоохранительной тематики. Конечно, у нас появилось больше прав, тем не менее ряд законов требуют от нас более тесного взаимодействия с органами государственной власти региона.
– Кто, на ваш взгляд, должен консолидировать силы правоохранительных структур Пермского края: ГУ МВД России по Пермскому краю, совет при губернаторе или краевое министерство общественной безопасности?
– У каждой правоохранительной структуры, будь то ФСБ, наркоконтроль или органы внутренних дел, свои конкретные цели и задачи по борьбе с преступностью. Вместе с тем, чтобы у нас не появилось своей «Кущевки», их усилия должны координироваться. А роль такого координатора, на мой взгляд, принадлежит губернатору – высшему должностному лицу региона.
– От нового руководителя личный состав всегда ожидает каких-то перемен. Что вы намерены поменять в деятельности прикамских стражей порядка, будете ли формировать какую-то свою команду, возможно, из тех людей, с кем вы работали в Алтайском крае и Республике Алтай?
– Я не сторонник формирования такой команды. Но я не исключаю, такой вопрос может возникнуть. Любой руководитель, сталкиваясь с системным недопониманием со стороны подчиненных, идет по пути меньшего сопротивления, приглашая тех, кто его понимает или, в силу сложившихся служебных отношений, усвоил требования своего начальника. Тем более что мы усиленно занимаемся реформированием органов внутренних дел, и новая система будет существенно отличаться от прежней. И эта реформа может подтолкнуть к решению каких-то кадровых вопросов.
Виктор КРУЧИНИН.