Досье 02

1976 год, Пермская область. По Кунгуру прокатилась серия жестоких нападений на прохожих, несколько эпизодов закончились убийствами. Выйдя на след преступников, сыщики содрогнулись. Оказалось, что некий молодой человек убедил своих друзей в том, что является офицером КГБ, который готовит секретный диверсионный отряд. Под его руководством юноши готовились стать «спецагентами» – тренировались калечить и убивать. Для чего лжеофицеру потребовалась своя группа ликвидаторов? Документальный фильм об этом будет показан сегодня на канале НТВ в обычное для таких передач время – в 19.30. О том, как снималась эта картина, рассказывает журналист из Кунгура Дмитрий СПИРИДОНОВ. Представитель СМИ вместе с сотрудниками уголовного розыска сыграли в фильме «Следствие вели…» компанию пьяниц.

Участники проекта во главе с «тем самым майором Томиным» – Леонидом Каневским – колесят по всему бывшему Советскому Союзу, ворошат судебные архивы, встречаются с ветеранами милиции, с очевидцами давно забытых резонансных преступлений и воспроизводят их на телеэкране. Каневский вместе со съемочной группой уже бывал в Кунгуре, когда готовился фильм о «кунгурском Фантомасе» – маньяке Николае Гридякине.
Новая программа из цикла «Следствие вели…» посвящается громкому делу банды Юрия Кротова середины 70-х годов прошлого столетия. Группировка из трех бандитов творила в городе грабежи, убийства, изнасилования. После поимки двое были приговорены к расстрелу, третий, несовершеннолетний, – к 10 годам тюрьмы.
Нам, статистам, поручили разыграть «развеселую пирушку», на фоне которой Леонид Каневский ведет свой рассказ. Напомним, жертвами «кротовцев» чаще всего становились подвыпившие прохожие.
И вот морозным субботним утром из дверей гостиницы «Ирень» вышла наша живописная команда «алкоголиков» в телогрейках, треухах и прочем рванье. Это были ваш покорный слуга, сотрудники уголовного розыска Альберт Канзибаев и Николай Гладышев, а также директор съемочной группы Олег Молоканов.
– Задача у нас несложная, но ответственная, – инструктирует он нашу команду. – Стоим в тихом дворике и «соображаем» на четверых. Просьба на кинокамеры не оглядываться! Травим анекдоты, жестикулируем, произносим тосты, пускаем по кругу граненый стаканчик. Сцены будут немые, потому что озвучивать действие станет Леонид Семенович.
Подходящий дворик нашелся сразу через дорогу, в окружении стареньких двухэтажек. На скамейке разложили традиционную для той поры закуску: ломти черного хлеба, плавленые сырки, несколько дешевых сосисок. Увенчали композицию бутылкой «Столичной». Внутри, конечно, была обычная вода.
– Трудно в наше время искать достоверный реквизит, – сетует Олег. – И наклейки на бутылках сегодня другие, и на сигаретных пачках аршинные буквы «Курение убивает». В ту пору их не было. Импровизируем на ходу. Сами печатаем этикетки на принтере и клеим их на бутылки.
Дубль первый. Съемка начата. Льем перед камерой в стакан «водки» на два пальца, передаем закуску…
– Стоп! Еще разик! – кричит оператор. – Вы друг друга заслонили!
Льем. Пьем. Закусываем… А на улице, между прочим, минус тридцать.
– Отлично! Следующий сюжет. Олег говорит тост. Мотор!
Олег Молоканов посиневшими губами «тостует» и опрокидывает «по маленькой». На дне стакана уже чистый лед. Искусство явно требует жертв.
– Еще дубль! – оператор неумолим. – Когда Олег выпил, вы (это мне) отламываете сырок, вручаете ему и откусываете сами. Мотор!
Олег снова глотает обжигающе холодную воду и давится сырком, окаменевшим на морозе.
Потом, согласно сценарию, Леонид Каневский вежливо просит у нас одолжить стакан и обращается к камере со своим текстом. А мы на заднем плане продолжаем оживленную «беседу», грызем хлеб, курим и боимся, как бы от мороза не лопнула бутылка.

Не лопнула. Но руки и ноги у нас коченеют вовсю. А оператор просит еще дубль. Затем играем следующую сцену. Опять «дубль один, дубль два». Ледяная вода колом торчит в горле. Ладно, мы наловчились держать стакан, чтобы не было видно, есть ли в нем жидкость. И курить сигареты, пряча фильтр в кулаке. По типажу нам для образа желателен «Беломорканал». А где его сыщешь?
Несколько двухминутных эпизодов мы репетировали и записывали часа три. Тяжела ты, шапка Мономаха…
– Колоритный у вас город! Снимай – не хочу! – профессионально оценивает Олег. – Планы, ракурсы для съемок на каждом шагу: дворы, церкви, купеческие дома. В Москве этот антураж давно исчерпан. Помню, коммунальную квартиру советской эпохи едва нашли. Старинные особняки – тоже проблема. Либо отделаны под «евро», либо к хозяевам просто так не подступиться. Тот же граненый стакан хлопотно найти. Или детскую молочную бутылочку с «кондовой» желтой соской. На беготню за реквизитом уйму времени тратим.
Наконец делаем последний сюжет. За одним из «алкоголиков» является «жена» и, ругаясь и причитая, буксирует его домой.
– Всем огромное спасибо, можете идти в гостиницу переодеваться, – разрешает оператор.
Но для съемочной группы день только начинается. Продолжение истории будет сниматься в столице. А Леонид Семенович готовится к обзорному репортажу о Кунгуре: чтобы показать зрителю город, где происходит действие. График очень плотный. Ближайшие адреса – это Гостиный двор и «Пуп земли».
– Смысл программы «Следст­вие вели…» – напомнить людям об уголовных делах, которые хранились под грифом «Секретно», – рассказал Леонид Каневский. – Например, мало кто помнит, что в семидесятые годы трое дезертиров из воинской части захватывали в Уфе пассажирский самолет. Требовали водки, денег и «зеленый коридор» для вылета за границу. Расстреляли нескольких пассажиров и милицейский «уазик» с двумя патрульными. Из машины потом извлекли 88(!) пуль. Решето. Самолет освобождали бойцы группы «Альфа». Тогда в Советском Союзе никто слыхом не слыхивал про терроризм. Разве что он где-то далеко, на «загнивающем» Западе.
По причине большой занятости Леонид Каневский выкроил для беседы с газетой лишь несколько минут. В воскресенье он уже должен был играть в московском спектакле. Поэтому вечером торопился уехать. Впрочем, программы говорят о его таланте красноречивее любого интервью. В жизни Леонид Семенович такой же, как и на экране. Подтянутый, немногословный. Хотел попросить у него автограф, да вот неудача: паста в авторучке застыла!
Дмитрий СПИРИДОНОВ.