Досье 02

До сих пор наименее известная страница истории Великой Отечественной – о судьбах пленных, в том числе наших земляков

Особое место среди них занимают воины сформированной в Прикамье 112-й стрелковой дивизии, боевое крещение которой состоялось буквально в первые дни Великой Отечественной неподалеку от границы. Автору удалось найти списки и фотографии тех ее воинов, которые попали в плен и были замучены фашистами в концлагерях. Упомяну лишь некоторых, в основном рядовых. К примеру, Семен Васильевич Данилов из деревни Алексеевка, Александр Архипович Юрганов из села Верхний Курбат, Михаил Алексеевич Тюленев, уроженец Ильинского.
Судя по документам национального архива Финляндии, 156 узников, жителей Прикамья, упокоились в земле Суоми. Среди них гремячинец Иван Алексеевич Косолапов и житель Башкултаево Мухамедрахим Курбанов.
Были и те, кто выдержал всё и продолжил борьбу с фашизмом. 22 июня 1941 года пограничник пермяк Павел Стенькин раненным попал в плен. Дважды появлялась возможность совершить побег. Оба раза все срывалось из-за «стукачей». Били смертным боем, закованным в кандалы окунали в ледяную воду, морили голодом. Позже вспоминал, что выжить помогла всеядность – ловил и ел лягушек. Выжить, чтобы снова бежать, бороться и побеждать. Это в Освенциме-то! В полосатой, за версту выдающей робе, с выбритой на голове «дорожкой», с вытатуированным номером «663»! Это ли не еще один пример «русского чуда»? Побег совершил с группой таких же смельчаков. Разыскали партизан. О дальнейшем, с присущей ему скромностью, Стенькин вспоминал просто и кратко: «Воевал как все».
Схожа с предыдущей и биография прикамца лейтенанта Сокурова, командира минометной роты. Ранение и плен в первые же дни войны. Дерзкое бегство средь бела дня. Только было выходили его сердобольные крестьянки, как в деревню нагрянули немцы. Бросили беглеца в лагерь. «Трижды я совершал побеги, и все безуспешно, – вспоминал Александр Алексеевич. – Ловили с собаками, бросали в карцер, морили голодом, избивали. Казалось, уж все кости мои переломаны. Но приходил в себя, и снова хотелось жить, жить. О побеге пришлось забыть, надо было искать другой путь. Тут началась вербовка во власовскую Российскую освободительную армию. Вместе с другими записался и я. Отправили в район Орши на борьбу с партизанами. Вот тогда и созрела у многих из нас идея отплатить оккупантам за наши страдания и унижения. Побег совершили в последнюю ночь перед намеченной немцами операцией. От погони нас ушло человек 50… Партизаны приняли нас после тщательной проверки. Из бежавших был создан отдельный отряд, которому поручали наиболее сложные и ответственные задания».
Однажды, прикрывая отход своих, Сокуров был буквально прошит автоматной очередью. Снова смерть подступила. И снова ей не дался. Самолетом переправили на Большую землю. Комиссовался летом 44-го, вернулся домой в Таборы. И только тогда узнал, что председатель сельсовета скрывал от его матери давно пришедшую «похоронку». Ну как в воду глядел!
Николай РЫСКОВ.