 |
 Вернуться на главную страницу |
| Архив |
 |
|
|
На сайте размещены материалы, подготовленные пермской редакцией "Парламентской газеты" в период с 1 декабря 2006 года по 31 декабря 2007 года. 09.04.2007 «Депутат – не сам по себе, ему люди доверили!» Накануне заместитель председателя Совета Федерации, член Комиссии СФ по информационной политике Александр Торшин заявил, что главным оружием в борьбе с коррупцией является открытость и ставшая почти ругательством гласность. На фоне общественного мнения о том, что органы власти любого уровня являются, с точки зрения обывателя, этакими «продуктами в вакуумной упаковке», журналисты «Парламентской газеты» решили выяснить у политиков Пермского края, что должен знать избиратель о депутате и чиновнике, а также о том, как именно они выполняют свои обязанности. Первым в нашем списке «открытости» стал депутат Государственной Думы РФ Андрей Климов. – Андрей Аркадьевич, опираясь на свой немалый политический опыт, вы наверняка имеете четкое мнение о том, что избиратели должны знать о политике и что от избирателя нужно скрывать? – Я считаю, что избиратели имеют право знать о депутате все, за исключением информации, имеющей статус государственной тайны, и того, что мы обычно называем «личной жизнью». И то и другое, как известно, охраняется Конституцией. Все остальное – как он голосовал, его позицию, какое отношение имеет депутат к тем или иным политическим силам – должно быть полностью доступным. То есть, у него должен быть сайт в Интернете, он должен регулярно выступать в прессе, а значит, и давать репортерам возможность встречаться с ним, проводить те же пресс-конференции. Придут на них журналисты или нет – это уже другая история. В любом случае, депутат должен создавать условия, при которых граждане будут иметь доступ к информации о том, чем занимается их депутат или партийная фракция. Подчеркну, именно политик должен создать условия для получения информации, а не граждане должны искать источники. Причем парламентарий должен это делать не просто так или при наличии информационного повода, к этому его обязывает российское законодательство. – Как вы относитесь к идее принять так называемый Кодекс депутатской этики? – Вообще-то, есть закон о статусе депутата, и там все сказано. Но, с другой стороны, став депутатом, человек автоматически переходит в разряд публичных личностей, он – не сам по себе, ему люди доверили. И вместе со статусом на политика ложится огромная ответственность перед людьми не только за ту работу, которую он делает или не делает, но и за то, как он себя ведет и что говорит. Еще можно допустить другую ситуацию. Депутат отдыхает в санатории или на рыбалке, расслабился, а сзади подкрался фотокор. Далее – политику стреляют из рогатки по голове, он со всем известными словами вскакивает и… у желтой газетенки получается скандальный репортаж. – А когда политик сам оскорбляет кого-либо публично?.. – Я понял, о каких событиях вы говорите. Если же народный избранник находится «при исполнении» и вдруг называет другого человека не самыми лицеприятными словами, то нужно помнить – никто не отменил Уголовный кодекс, в котором есть понятие «оскорбление личности». Единственная причина, почему таких дел мало, – заявительный принцип. То есть, пока человек сам не заявил, можно считать, что оскорбления не было. На личном опыте – пока меня обзывают всякими словами или картинки рисуют, я не обращаю внимание. Веду себя по поговорке: собака лает – караван идет. Но однажды меня назвали «пособником фюрера». Меня обвинили в пособничестве человеку, осужденному Нюрнбергским трибуналом за преступления против человечности. В итоге – по моим заявлениям возбуждено пять уголовных дел о клевете, решенных в мою пользу. А потом – плач, слезы, извинения, клятвы в верности. Честно скажу, я удовольствия от этого не получил, скорее, был шокирован. Резюмируя, могу сказать: есть в русском арго очень точная фраза на счет «базара», который надо «фильтровать». Так и здесь – соображай, что говоришь и что делаешь. – В свете серьезных изменений в нормативной базе, как то: появление антитеррористических и антикоррупционных законов, шумихи вокруг некоторых чиновников, политиков и прочее – имеют ли право на существование так называемые закрытые заседания законодательных органов власти? – Безусловно. Кроме того, что я назвал выше, – гостайна и личная жизнь – есть еще несколько аспектов, которые вынуждают нас проводить закрытые для прессы заседания. Например, недавнее дело бывшего депутата ЗС Пермской области, а ныне – осужденного Пастухова. Ситуация, как вы помните, была связана с гомосексуализмом, и на сессии ЗС обсуждались некоторые факты личной жизнью третьих лиц и материалы уголовного дела, которые непозволительно и даже противозаконно разглашать. Естественно, что на такие заседания посторонние не должны допускаться. Так делается и в Государственной Думе: согласитесь, что нельзя раскрывать тактику международных переговоров по стратегическим задачам. Или, к примеру, рассматривается вопрос о демонстрации порнографии. Мы, элементарно, должны оградить людей от такого рода информации. Во всех остальных случаях заседания законодательного органа должны быть открыты. Бывает, что возникают проблемы с открытыми заседаниями, допустим, комитетов или рабочих групп. Банально, но помещения, в которых такие заседания проводятся, просто не могут вместить всех желающих. Но для заинтересованных лиц, в том числе официально аккредитованных журналистов, обычные заседания должны быть открытыми. Более того, запретить посещать такое мероприятие или выставить аккредитованного репортера, выполняющего свои служебные обязанности, никто не может. Отдельно отмечу, что работа власти не должна становиться закрытой по той причине, что кому-либо просто не хочется показывать свою точку зрения. Более того, есть определенные инструменты, которые позволяют сделать работу власти открытой. – Например, публичные слушания? Кстати, как вы считаете, слушания – это полезный демократический инструмент или всего лишь способ выпустить пар? И почему во многих субъектах нет Положения или другого нормативного акта, регламентирующего этот процесс? – Мне сложно комментировать работу коллег, но могу сказать следующее: любой нормальный парламент, будь то Европарламент, Государственная Дума или Совет Федерации, обязан и, кстати, проводит по всем актуальным темам публичные слушания. На такие мероприятия кроме депутатов приглашаются представители общественных и политических организаций, журналисты, эксперты по конкретным вопросам и так далее. Естественно, что попасть на слушания уровня Государственной думы «с улицы» почти невозможно. Идет человек мимо госучреждения, и вдруг приходит ему в голову идея: «Зайду-ка я на публичные слушания». Такого, конечно, нет. Во-первых, Госдума – это режимное учреждение с серьезной пропускной системой. Во-вторых, бывают и технические сложности с размещением всех желающих в том помещении, которое приготовлено. Тем не менее если человек имеет какое-то отношение к предмету, либо ему ни жить, ни быть захотелось попасть на это мероприятие, то сделать это не очень трудно. Есть процедура своеобразной аккредитации, можно получить приглашение от участников слушаний и прочее. Польза, которую могут приносить процедуры слушаний, бывает разной. В первом случае они носят информационный характер, когда сама акция предоставляет гражданам возможность разобраться с сутью проблемы. Во-вторых, слушания являются способом организации «обратной связи», который помогает органам власти выяснить существующие точки зрения на уже случившийся факт, либо на действие, которое власть только собирается произвести. И третье, это дискуссия, «мозговой штурм», во время которого вырабатывается алгоритм решения той или иной проблемы. Что же касается итога парламентских или общественных слушаний, то чаще всего суть решения зависит от предмета, который выставлен на обсуждение. Могу привести прикладные примеры из личной практики. Первое. Мы уже провели 29 марта в Березниках крупную конференцию по проблемам комплексного пространства социально-экономического пространства северной части Пермского края. Пользуясь статусом депутата Госдумы, я пригласил коллег из Законодательного Собрания, глав органов исполнительной власти, журналистов, руководителей ключевых предприятий. Планировалось обсудить вопрос: как можно выстроить логическую цепочку взаимодействия субъектов местного, регионального, федерального и международного уровня в рамках конкретно взятых проектов? В первую очередь, это так называемый Северный транспортный коридор: Скандинавия – Архангельск – Мурманск – Коми – Урал. Этот проект может дать «зеленый свет» многим территориям, которые, имея огромный потенциал, являются тупиками, как транспортными, так и экономическими. – Это как-то связано с вашей недавней командировкой в Европарламент? – Непосредственно. Но здесь требуется небольшое отступление. Я как член комитета Госдумы по международным делам участвую в разработке межпарламентских документов по проекту развития северных территорий Европы, который носит название «Северное измерение». Решение о запуске этого проекта принято в Европарламенте, и сегодня могу точно сказать, что под него уже заведено финансирование. Кроме того, работает координационный совет, во главе которого стоят руководители европейских стран. И среди подпроектов отдельной строкой стоит «Баренц link», если говорить по-русски – «Белкомур». И что сейчас вокруг него происходит? Каждый регион тужится каким-то образом этот проект у себя развернуть. Здесь нужно «вернуться» из Европы и Москвы – домой. Буквально в марте Соликамск будет принимать федеральную схему развития города. И если «Баренц link», который мы хотим провести именно через этот город, усилиями всего европейского сообщества таки там пройдет, то на 180 градусов поменяется сам контур развития Соликамска! Его роль возрастет в разы! Из рядового промышленного райцентра этот городок может превратиться в транспортный узел европейского масштаба. Причем появятся новые возможности для роста не только у Соликамска, там и Березники подключат свой речной порт, и опасные грузы можно пустить в обход многих городов, и так далее. – Возникает вопрос: должны ли соликамцы учесть новые факторы при составлении генсхемы города, которая практически составлена? Или это задача органов власти более высокого уровня? – Должны, но не сделали. Не сделали только потому, что узнали о проекте совсем недавно. Сегодня ситуацию придется исправлять. – Как столь масштабные проекты укладываются в новую схему бюджетного планирования, а также в обновленную политику межбюджетных отношений? Не придется ли в будущем вновь перекраивать бюджеты, изыскивая средства на реализацию таких затратных статей, как «Баренц link»? – Этой весной мы принимаем бюджет Российской Федерации аж на три года вперед. Это означает, что расходы, которые мы не предусмотрим сейчас, не попадут в бюджет еще в течение трех лет. И принят государственный бюджет будет до лета, именно поэтому в марте я провожу конференцию по проекту «Баренц link», чтобы все пожелания региона услышать и зафиксировать. Чтобы потом не раздирать бюджеты, чтобы всей этой командой, которая приедет на конференцию в Березники, обсудить хотя бы самые значимые вопросы. – В случае с Соликамском мы сталкиваемся с ситуацией, о которой вы часто говорите на встречах с журналистами и в Госдуме – у населения нет доступа к достоверной информации… – Это действительно так. И я могу привести второй пример, когда слушания могут стать реальным инструментом воздействия на ситуацию: я предлагаю гражданам Прикамья поддержать мою инициативу – обязать органы власти Пермского края провести открытые и квалифицированные парламентские слушания по проблеме соблюдения статьи 42 Конституции РФ. В ней сказано: «Каждый имеет право на благоприятную окружающую среду, достоверную информацию об ее состоянии и на возмещение ущерба, причиненного его здоровью или имуществу экологическим правонарушением». Для этого есть не просто причина, а повод для серьезной тревоги: три крупнейших города региона – Пермь, Соликамск и Березники – цитируются в большинстве учебников по охране природы как примеры населенных пунктов, где предельно-допустимая концентрация вредных веществ превышена более чем в десять раз. Ущерб очевиден – мы живем на 30 лет меньше, чем население Японии. Кто может оценить такой ущерб? И, поверьте, в Москве эту задачу решать за нас никто не будет. И немалая часть проблемы связана как раз с публичностью власти – дайте людям достоверную информацию. Например, о том, какие грузы везутся через Пермский край. Вы знаете, что везут мимо вашего дома? Нет? А я знаю, но хочу, чтобы об этом объявили компетентные люди. Когда население узнает эти данные, за голову схватятся все. И многие поймут одну из причин, которая побуждает нас ратовать за «Белкомур» – можно будет самые опасные транзитные грузы пустить по незаселенным территориям. – Разве полномочий депутата высшего законодательного органа государства недостаточно для того, чтобы разрешить этот вопрос? – Единолично решить – не могу, мне запрещает это сделать главный государственный закон – Конституция. Закон гласит, что вопросы, которые перечислены в этой статье, относятся к совместному ведению Российской Федерации и региона. И ни депутат Госдумы, ни министр Трутнев, ни сам Президент, не в праве решать за Пермский край. Частично – могут, полностью – нет. Привести все к общему знаменателю можно только совместно с депутатами Законодательного Собрания. И сделать это парламентарии должны не потому, что Климов попросил (я такой же депутат, как они), а потому, что этого потребовали граждане, наши общие с коллегами из ЗС избиратели. Вот это и есть примеры нормальных, легитимных, открытых и актуальных общественных слушаний, результаты которых в дальнейшем могут быть отражены на любом уровне – от городского до европейского. Олег Коневских ← Назад |
|
|
|
|
© 2010 ООО Медиакомпас Почтовый адрес: 614070, г. Пермь, ул. Крупской, 40. Телефоны: (342) 281-95-76, 282-54-22, 282-54-55. |
Разработано в студии «Сайт-мастер»
Работает на «CMS BS» версия 3.0 Вы попали на лучший информационный портал г. Перми, посвященнный событиям в жизни города. Мы стараемся как можно быстрее сообщить о новостях в городе, мероприятиях, а также проводим фоторепортажи и делаем интервью. Заходите, будем рады видеть Вас. |