За последнее время вышло в свет немало интересных работ, посвященных самой, пожалуй, известной в России дворянской фамилии – Строгановым. Эта семья сотворила много славных дел на благо Отечества, и большинство исследователей в каком-то краеведческом восторге склонны чересчур идеализировать представителей cтрогановского семейства. В одном из выпусков “МК в Перми” также обратился к данной теме, рассказав о графе Павле Строганове, друге и советчике императора Александра I,
воине и государственном деятеле, “гражданине Очере”, как сам себя назвал барин, представившись вождю французской революции Робеспьеру. Теперь вспомним о его супруге, чья слава прекрасной дамы с твердой хозяйственной рукой в чем-то затмила славу ее либерального мужа…
ШТРАФЫ ЗА ОТСУТСТВИЕ МУЖА
Пока “гражданин Очер” путешествовал по свету, воевал с Бонапартом и занимался важными государственными делами, прикамскими крепостными ведала его жена, Софья Строганова. К этому времени графская семья залезла в большие долги, поэтому необходимо было найти новые источники доходов. Чего только стоили свадьбы и приданое дочерей! Для одной Наталии Павловны, старшей дочери Павла Строганова, в 1818 году было занято в государственном банке 250 тысяч рублей золотом. Приданое трех других дочерей тоже требовало больших денег. В разные годы на это Строганова заняла в государственном банке около 12 миллионов рублей. На свою сверхсметную роскошь магнаты начинают изыскивать средства в своих пермских имениях.
Софья Строганова показала себя очень трезвой хозяйкой. Графиня написала много своих собственных законодательных опусов, уставов и всевозможных “положений”. Именно она ввела в своем имении обязательное страхование строений, а затем – и скота, наложив тем самым новый налог на своих крепостных. Примечательно, что философские обоснования “Положения на составление страховой суммы” поразительно похожи на высказывания знаменитого английского экономиста Адама Смита, а его деловая часть представляет собственное творчество Строгановой, где многие выдержки попросту скопированы со справочников английских страховых обществ.
Далее появились “Правила о ссудной сумме”, которые способствовали расслоению крепостного крестьянства, и “Положение об управлении имением” – всеобъемлющий законодательный опус, определивший функционирование cтрогановского хозяйства. Многие дореволюционные историки Урала умилялись тем выборным началом в сельских обществах и словесных судах, которое существовало в имениях графини, и не замечали того, что самоуправление, суд и расправа находились исключительно под контролем помещицы, которая сама писала законы, сама устанавливала меры наказания за проступки и с помощью своих чиновников приводила в исполнение приговоры, вынесенные ее судом по написанным ею законам.
Так, согласно разделу штрафов, сотворенному усилиями рачительной Софьи, предписывалось штрафовать крепостных и за потраву крестьянским скотом барских пашен и покосов, и за порубку леса, и за ловлю рыбы в барских реках и озерах без билета, и за ослушание начальства, и за неточное исполнение работ, и даже за то, что крестьянская девушка, которой исполнилось 19 лет, не выходила, замуж… В особом “Положении о лесной страже”, утвержденном Строгановой, сквозит не забота о лесе, а забота о доходах и штрафах за самовольные порубки. Чувствуется, что это “Положение” писал лесничий, одинаково заботившийся и о доходах помещика, и о взятках с народа для лесных смотрителей и сторожей. Чего стоит один параграф этого положения о карах за самовольную порубку. Какая здесь точная разработка таблицы штрафов! Первый раз – двойная стоимость дерева, второй раз – тройная, третий раз – четырехкратная. Срубленное дерево, независимо от внесенного штрафа, возвращалось помещику. Не оплатил билета на сбор грибов и ягод – не получишь билета на размол муки, ешь немолотую рожь: мельницы-то кругом графские…
ПОРКОЙ И ССЫЛКОЙ
Во всем блеске законодательный талант графини проявился в “Уставе судебном”, коим, как объясняла сама графиня, охранялась “нерушимость прав владеемых мною людей”. Строганова не смущалась тем, что крепостных с их “нерушимыми правами” ежедневно порол в заводе заводский надзиратель, а в земской избе – староста, старшина, приказчик.
В “Уставе судебном” Строганова точно определила, какие дела рассматриваются в первой инстанции – у старосты, полицейского надзирателя и приказчика, какие во второй – словесном суде, какие в третьей – в окружном правлении или третейском суде; на какой срок виновный должен посылаться на дополнительные работы в имении помещика; каковы размеры штрафов за ту или другую провинность; сколько ударов розгами могла прописать обвиняемому та или другая судебная инстанция. Судебный устав предусматривал и такие случаи, когда вина подсудимого была настолько большою, что ее можно было искупить только высылкой в Сибирь, посылкой на огненные работы в заводах, на рудники или сдачей в рекруты. В 26-м параграфе устава говорилось: “Виновные наказываются розгами с отнятием платья по голому телу, но женщины, по усмотрению начальства, могут быть наказываемы и в сорочке и избавляются от наказания публичного, смотря по их возрасту и прочему”.
Либеральная барыня-законодательница делала вид, что любой приговор о высылке, любые выборы производятся в ее имениях в полном согласии с волей крепостного, хотя сама великолепно знала, что достаточно приказчику заручиться согласием двух-трех “благонадежных состоятельных мужиков”, чтобы мирской сход вынес любой желательный помещику приговор. Так был по приговору волостного схода выслан в Сибирь “за многие продерзости мастеру, приказчику, волынку и подбивание других” мастеровой Очерского завода Василий Пирожков. Так был выслан по приговору ремесленного схода мастеровой Тимофей Гусев за то, что “зубатил (спорил), волынил и подбивал других”…
Может вызвать недоумение, для чего нужно было оформлять высылку в Сибирь через сельский сход, если и без того, лишь по “представлению” помещика, высылку могли осуществить органы государственной власти. Старожилы говорят, что делалось это для острастки: крепостные должны были знать, за что могут выслать в Сибирь, чтобы все боялись такой же участи. В “представлении” губернскому правлению, помимо строптивости и отказа от работы, всегда указывались какие-либо фиктивные причины необходимости высылки, вроде намерения поджечь барские склады и дома соседей или покушения на кражу.
Для избавления от “беспокойных” элементов Строгановы широко практиковали отдачу вне очереди в рекруты. Только в 1850-1858 годы Наталия Строганова, дочь барыни-законодательницы, сдала по строгому “Уставу” своей предшественницы в рекруты вне очереди 69 крепостных мастеровых. В эти же годы двенадцать человек, по решению третьей инстанции помещичьего суда, были приговорены “к употреблению в рудничных работах” и были переведены для отбытия наказания в рудники, обслуживающие Кувинский завод в Соликамском уезде. Срок их пребывания в рудниках не указан: (по-видимому, как и у других – “до износа”, до утраты работоспособности). Никаких подробностей о вине подвергнутых “суду третьей инстанции” не имеется…
ПРИМЕР ДЛЯ ПОДРАЖАНИЯ
Строганова иногда отправлялась в путешествие по своим вотчинам. Она собирала образцы вышивок для своего музея изящных искусств и ремесел, интересовалась растительностью и животным миром. Но посещения любого населенного пункта владелицей оборачивались для ее крепостных новыми налогами, новыми поборами. Встретит она в деревне тонкое домотканное полотенце – и вот уже в “Положении об управлении имением” появляется дополнительное разъяснение, что часть оброка может быть внесена тонким льняным полотном по такой-то расценке (в расценках барыня себя, конечно, не обижала). Крестьяне с неудовольствием встречали “нововведение”. Из донесения карагайского приказчика Печуркина за 1842 год видно, что деревенский народ отказывался от поставки полотна ввиду невыгодности этой работы для деревенских оброчных ткачих. Узнав о том, что в Сепыче обилие белых грибов, барыня пишет новое дополнение к “Положению” и требует часть оброка вносить сушеными белыми грибами, солеными и маринованными рыжиками. Наиболее опытные сборщицы грибов могли заработать всего
10-12 копеек за грибной сезон.
Тяжелым бременем на плечи крепостных лег “Экономический устав”, наметки которого появились в 1819 году. Строганова запроектировала в нем планы, штаты и смету доходов и расходов по имению.
Лебединой песнью законодательства Строгановой были многократно изменявшиеся “Правила о положении пенсий служителям, мастеровым и лоцманам соляного каравана”. По этим правилам пенсия выплачивалась только небольшой части мастеров и подмастерий (за 25, 30, 35 и 40 лет работы). Простым рабочим было отказано в пенсии. Простой рабочий только в случае тяжелого увечья мог рассчитывать на “богаделенное пособие”.
Неугомонная барыня-законодательница умерла в 1845 году, а образцы ее знаменитого законодательного творчества продолжали применяться со всей строгостью вплоть до реформы 1861 года. Наталия Строганова считала их основными скрижалями строгановского завета. “Творчество” Софьи Строгановой вызывало подражание и в имениях других уральских помещиков. Частично это было следствием того, что многие уральские магнаты были ее родственниками. Это подражание свидетельствует о том, что законодательство Софьи Строгановой оправдало себя на практике. Очевидно, благодаря ее законам в имении установился действительно строгий порядок, доходы действительно увеличились. Иначе бы умные уральские заводчики не стали перенимать ее опыт.
В чем смысл этих законодательств? Умная Софья Строганова, хорошо знакомая с порядками в Англии и других западных государствах, умело использовала свои знания для усиления эксплуатации крепостных.
Разработано в студии «Сайт-мастер»
Работает на «CMS BS» версия 3.0
Вы попали на лучший информационный портал г. Перми, посвященнный событиям в жизни города. Мы стараемся как можно быстрее сообщить о новостях в городе, мероприятиях, а также проводим фоторепортажи и делаем интервью. Заходите, будем рады видеть Вас.
Вернуться на главную страницу
