Моя дальняя родственница вышла замуж за немца. Раз в год они приезжают на Урал навестить близких. Муж - Иоганн – неплохой, в принципе, парняга. Типичный ариец – кровь с молоком, не дурак выпить и поговорить за жизнь, благо по-русски шпрехает вполне сносно. Не раз мы с ним сидели за “рюмкой чая”, рассуждая о Гете, баварском пиве и футбольной бундес-лиге. Одной лишь темы я тактично старался избегать – о Великой Отечественной войне. Я знал, что на русском фронте погибли дед и дядя Иоганна, да и мои предки в 1941-19 45-м тоже не на печке лежали. Иоганн сам однажды на почве водочной передозировки сболтнул лишнего: “Русский оккупация… Бабушка мне много говориль – страшно! Рус Иван – грязный, бородатый, убиваль много мирный житель!” За “гнилой базар” он, естественно, схлопотал по своей бюргерской физии и тут же в недоумении спросил: “Макс, за что?!” Я мог бы, конечно, много ему рассказать, но поведал лишь бесхитростную историю рядового труженика Великой войны дяди Вани, некогда встреченного мною на камском берегу.
“Весной 45-го мы ступили на территорию Германии. До этого некоторые из нас, несмотря на угрозы трибуналом, поклялись друг другу: как только войдем к немцам, каждый из нас собственноручно убьет первых попавшихся гражданских фрицев – око за око! Ведь у всех, помимо общего, был и свой личный счет, и особый – у меня. Гитлеровцы зверски уничтожили всю мою родню, даже самую дальнюю. Друзья-однополчане знали о моем горе. И вот наконец мы в этой самой тысячи раз проклятой нами фашистской Германии.
Повсюду безлюдье, брошенные пустые дома, жители куда-то бежали, попрятались. А тут ребята обнаруживают немецкую семью. Вечером взводный Вася Шилов положил передо мной “ТТ” и при полном молчаливом согласии остальных произнес: “Они твои, Ванюша. Пошли, дом покажу”. На карте-двухверстке эта местность значилась как сельская, но, по нашим русским понятиям, это был чудо-городок, как в сказке: двухэтажные каменные аккуратные домики, крытые черепицей, асфальтированные дороги, кругом – чистота и порядок. Вася остановился около одного из особнячков: “Здесь. Ну, я пошел, а ты дальше уж сам”, – похлопал он меня по плечу и исчез.
Переждав немного, я подошел к двери и постучал: сначала негромко, потом еще раз – посильнее. Тишина. Спят? Или слышат, но боятся? А разве моим не было страшно, когда немцы и полицаи колотили прикладами в нашу дверь?! А когда мою жену Галинку и детей – старшую Оксанку и младшенького Ванюшку – выгнали из дома, в чем были, на январский мороз: разве их не охватил смертельный ужас?! И потом, как кричали они, когда их со множеством других людей сжигали заживо?.. Захлебнувшись вспыхнувшей ненавистью, я стал неистово колотить в дверь рукояткой пистолета. Загремели засовы, и дверь чуть приоткрылась. Я с силой пнул ее ногой, держа “ТТ” наготове. На пороге с керосиновой лампой в руке стоял старик – белый, как привидение. Огонек дрожал в его руке. Вот он – мой первый! Не целясь, я выстрелил в него, потом еще и еще, но… только мысленно. А вслух неожиданно для себя произнес чужим голосом: “Гутен абенд”, добый вечер, мол. “Гутен абенд, гутен абенд”, – радостно ухватился старикан за столь неожиданное приветствие ночного пришельца. Но я не дал себе разнюниться, а внутренне собрался и жестом показал, что намерен войти. “Битте, битте!” – засуетился хозяин и стал подниматься по внутренней лестнице, приглашая меня следовать за ним.
Наверху в темноте испуганно вскрикнула женщина. Старик поставил лампу на стол. В тусклом свете на меня обреченно смотрели седая старуха и девочка лет десяти. “Дас ист айн гутер руссишер зольдат”, – пытался упокоить их старик. Немецкого я практически не знал, так – армейский минимум вроде “Хенде хох” и “Гитлер капут”, но это я понял: старик сказал, что я хороший русский солдат. Старуха старалась улыбнуться трясущимися губами, а девочку сковал страх. Маленькая, худющая – как моя Оксана, она просто жгла меня своими глазенками. Так, возможно, смотрела и Оксанка на своих губителей-
немцев, ворвавшихся в наш дом.
Комната, куда меня привел старик, была просторная, по-видимому, там прежде была гостиная. Но то, что я увидел, ошеломило меня: полный кавардак – раскрытые искореженные дверцы шкафов болтались на уцелевших петлях, разбитые зеркала, стекла, собранные в углу растоптанные портреты и фотографии. Запомнилась одна – белокурый эсэсовец на фоне русских березок… Видимо, кто-то из наших уже побывал здесь до меня. “Руссише зольдатен”, – подтвердил старик мою догадку и несколько раз повторил: “Варум?” Почему, дескать. Быть может, братья-славяне из пехоты явились сюда с той же целью, что и я, но не решились на бессмысленное кровопролитие, а всю накопившуюся ярость выместили на “нацистской” мебели и фотке с эсэсманом? Я прочел в глазах хозяев немой вопрос: зачем русские солдаты устроили в их мирном доме столь варварский погром? У меня был ответ, но, увы, не хватало немецких слов. Иначе бы я сказал им, что вовсе не русские солдаты вторглись непрошеными в чужой дом, не они вершили там беспредел. И пускай теперь благодарят своего немецкого бога, что здесь, у них, обошлось пока без крови…
Будто почуяв исходившую от меня опасность, старуха вдруг встрепенулась, вышла в другую комнату и вернулась с пачкой писем. Судорожно отыскала одно и протянула мужу. Голос ее дрогнул. Письмо от сына, не вернувшегося с русского фронта? Черт возьми, может я должен их еще и пожалеть?! Между тем старик, найдя в письме нужные строки, стал читать, поясняя мне каждое слово выразительными жестами. Их сынуля, оказывается, был очень добрый, он любил детишек. В Белоруссии он делился своим солдатским пайком с голодными местными ребятишками. А варвары русские, неблагодарные, разгромили его дом… Боже мой! Неужели они, кроме того, что писал им сын, ничего не знали?! Они, наивные, ждали от меня сочувствия, возможно, даже извинений за тех, кто побывал в их доме до меня. В гневе я выхватил из кармана… Нет, не пистолет – мое письмо. Я получил его от соседа, чудом уцелевшего в оккупации. “У меня тоже письмо из Белоруссии, – сказал я, – из то самой, где занимался благодеяниями ваш отпрыск. Ферштейн?” Мне было наплевать – понимают они меня или нет. Я читал, как стрелял, чеканя слова, я помнил в этом письме не то что каждую буковку, а – каждую запятую: “Их выгоняли из дворов на улицу и заталкивали в толпу таких же несчастных. Довели до зерносклада. В него завели всех. И – крепись – твою Галину с
детьми тоже. Повалил дым, их крики были слышны на всю округу: жгли живьем! Отомсти немецким гадам, Ваня…”
Со мною тогда случилась истерика. Я так заорал, что старик шарахнулся к стене, а его жена обмочила юбки. Да, это была истерика – единственная в моей жизни. От бессилия, что не смог предотвратить трагедии. И еще – оттого, что не решился-таки исполнить свою клятву о мести… “Ферштейн?! – размахивал я письмом, как оружием. – Ферштейн?!” Губы старика беззвучно шевелились, голова качалась, словно маятник. Представьте – он понял! Понял и ужаснулся. Немного придя в себя, я хотел сунуть письмо в карман, но старик расценил это по-своему, полагая, что я полез за пистолетом. “Нихьт шиссен!” – запричитал он и панически отшатнулся от меня, прикрыв собой жену и внучку. И тут произошло нечто неожиданное: девчушка, чем-то похожая на мою погибшую Оксанку, вырвалась из дедушкиных объятий, метнулась ко мне и, плача, упала на колени… Многое я уже забыл из той войны, но эту немецкую девочку не забуду до конца дней своих: она помогла мне не взять греха на душу. Будь они прокляты, эти войны…
Когда я вернулся к своим, была уже глубокая ночь, но никто не спал. Я положил пистолет на стол. Вася Шилов хотел проверить обойму, но ребята остановили его – они и так все поняли”.
Я рассказывал Иоганну эту историю с таким жаром, что казалось, она произошла со мной, а не с дядей Ваней. Я говорил, не глядя на собеседника, а когда поднял на него глаза, что увидел, что потомок бравых солдат вермахта… плачет. Говорят, немцы – народ сентиментальный, но поверьте: то были не какие-то пьяные слезы. Просто Иоганн тоже – все понял. Наверное, именно тогда до него наконец дошел истинный смысл памятника в берлинском Трептов-парке, где русский солдат держит в руках не только меч, но и хрупкую немецкую девочку…
Разработано в студии «Сайт-мастер»
Работает на «CMS BS» версия 3.0
Вы попали на лучший информационный портал г. Перми, посвященнный событиям в жизни города. Мы стараемся как можно быстрее сообщить о новостях в городе, мероприятиях, а также проводим фоторепортажи и делаем интервью. Заходите, будем рады видеть Вас.